Пермский балет проводит сезон 2025/26 под условным девизом «обновить золотой фонд». В ноябре танцевальная труппа под начальством Алексея Мирошниченко выпустила первый апдейт — капитальное восстановление «Лебединого озера» 2015 года. Мы побывали на спектакле, чтобы разобраться, что театру дает привычка раз в 10 лет чистить «Озеро» и что может дать свежий взгляд на давнюю постановку.
Автор: Тата Боева Фото: Андрей Чунтомов
«Каждый уважающий себя музыкальный театр должен раз в 10 лет обновлять свое «Лебединое озеро», писала в 2015 году о премьере пермского «Лебединого» местная журналистка Юлия Баталина. Тогда новая версия появилась по прозаическим причинам. «Лебединое» в редакции Наталии Макаровой вышло тут в 2005 году и как почти любая российская постановка этого балета, активно ездило на международные гастроли. Алексей Мирошниченко, который тогда тоже руководил балетной труппой, принял предложение Теодора Курентзиса создать свою версию канонического названия, — чтобы, по выражению Анны Галайды, «в то время, пока декорации одного будут плыть в какой-нибудь Дублин, пермякам все равно доставалась своя доза «Лебединого озера». Тогда театр стал играть два «Озера»: макаровское и мирошниченковское.
Спустя 10 лет необходимость везти декорации в Ирландию или Оман мало кому угрожает — разве что отправиться в Китай. «Лебединое» осталось, по словам Мирошниченко, самым гастролирующим спектаклем труппы и физически поистрепалось: костюмы и декорации необходимо было освежить. Кроме того, в театре сменилось, пожалуй, уже два поколения артистов. Любопытно проследить, кто куда переместился за декаду. Премьеру танцевали Инна Билаш и Никита Четвериков, которые уже не работают в театре. Полина Ланцева (Булдакова), ныне признанная пермская прима и одна из главных муз Алексея Мирошниченко, артистка, блиставшая в пермских переосмыслениях классики, в 2015-м только стала солисткой. А Булган Рэнцендорж, еще одна примечательная артистка труппы, в тот год и вовсе была ученицей Пермского училища. Она, ныне балерина первого состава в премьерном блоке, пришла в театр только в 2018-м. В Перми давно совершенно другая молодежь и другое поколение первых танцовщиков, которые заслужили отдельную порцию внимания к себе в «золотом фонде» — и возможность полноценно, вне репертуарной рутины, испытать себя в нем.
Изменилась и творческая биография Алексея Мирошниченко. В 2015 году он — хореограф-неоклассик, постановщик одноактовок с флером прошлого или же автор оригинальной хореографии на известную музыку. Тогда самый близкий его подход к стилю Мариуса Петипа — фантазийная «Голубая птица и принцесса Флорина», медитация на старину. Сейчас же Мирошниченко, продолжая смотреть в сторону прошлых эпох в авторских балетах, уже не раз выпустил свои версии классики и больше не мыслит себя только как постановщика-автора. Вслед за «Лебединым» в его каталоге появились «Баядерка» и «Щелкунчик», по-разному примечательные подходы к теме «что делать с золотым фондом».
Наконец, изменились время и контекст. В 2015 году мирошниченковское «Лебединое озеро» встраивалось в череду событий совершенно иного толка. Сейчас это, как минимум на первый взгляд, упражнение в катании на машине времени, перемещение балета в прошлые годы разной степени отдаленности. 10 лет назад этот спектакль выглядел как, безусловно, авторский, но с большими поклонами самым известным версиям. Балетные критики перечисляли первоисточники от Иванова-Петипа до Бурмейстера и Григоровича, отчего-то не договаривая, что, по сути, хореограф создал среднее арифметическое востребованных редакций. Возможно, потому, что тогда в российском балете как раз устоялась тенденция на условную аутентичность, возвращение к моделям позднего Петипа. Это движение, существовавшее и в СССР, буквально захватило сцены после эпохальной «Спящей» Вихарева и Гершензона в Мариинке и дозрело к 2010-м. Постановка, где действие перебралось в белокаменный средневековый замок, выглядевший настолько натурально, насколько позволяет танцевальная сцена, душевная жизнь героев напоминала о поре романтизма, когда «Лебединое» возникло, а автор придумывал свои версии знаменитых и утраченных танцев Петипа (главным героем рецензий был номер с табуретами, который Мирошниченко поставил на свой лад, чтобы поиграть с геометрией и пространством), выглядела как часть актуального дискурса, свежего и очистительного для балета тех лет.
2025 год принес капитальному возобновлению настроение, которое, вероятно, никто не мог предусмотреть. Сейчас, когда российская неоклассика провалилась как проект и даже как метод работает все слабее, все больше превращается лишь в набор движений, «Лебединое озеро» Алексея Мирошниченко выглядит, несмотря на возраст, едва не более живым, чем многие выходящие авторские спектакли. Весточка, что были времена, когда хореограф-неоклассик мог подойти к наследию, сохранить значительные его сцены (белый акт идет в хореографии Льва Иванова) и при этом растанцевать сцену почти до упаду, в лучшем смысле.
Подвижное, геометричное, изобретательное композиционно «Лебединое» напоминает, что Пермь — труппа дансирующая. Не ходящая пешком в процессиях, не вскидывающая руки к небу и не корчащая брови домиком, а — танцующая. Легко, тонко, элегантно. Сообщающая, что у молодого поколения артистов есть вкус к мягкой, ненатужной актерской игре, к проживанию эмоций корпусом, его малейшими изгибами, руками, а не только к soviet-like драмбалетной экспрессии. Этот вкус к незаметной игре может подводить тех, кому еще предстоит набраться сценического опыта. Но направление ясно: выделанный танец, чистые многослойные перестроения, необходимый минимум использования мимики. Представьте, что Петипа опылило всем неоклассическим XX веком и он решил переставить «Лебединое», — получится пермское возобновление, каким оно выглядит из 2025 года.
Спектакль демонстрирует среднее и молодое поколение артистов, его состояние, — нечастая сейчас возможность для приезжающих посмотреть на труппу в чем-то базовом и выявляющем достоинства и сложности.
Пермяки слажены, быстры, достаточно чисты в бесконечных кругах, которые придумал Мирошниченко. Обращает на себя внимание солист кордебалета Никита Талалаев, который танцевал Бенно в первый премьерный день: прыгучий, воздушный, с вычерченными линиями длинных ног и в то же время пока слабоватой мимикой, постоянно несколько потерянным выражением, твердоватыми мышцами лица (к вопросу об оборотной стороне минималистичной актерской игры в спектакле). Изящен и прихотлив в выражении эмоций телом принц Зигфрид — Кирилл Макурин. Булган Рэнцендорж с ее темным, будто бархатным обаянием больше идет черный акт, в котором она выходит совершенно обольстительной Одиллией. Но и в Одетте, играя среднее между смирением и чувством собственного достоинства, интровертную девушку, которая не столько тянется к принцу, сколько любопытствует, балерина хороша.
Сезон 2025/26 Пермский театр оперы и балета объявил временем «пермского романтизма». В первую очередь эта формулировка относится к оперному департаменту, на который в этот раз приходятся авторские премьеры и «мировые события». Но и балет, с его, как выглядело при объявлении афиши, несколько слишком спокойным планом размышляет, что такое пермский романтизм, — и он выглядит как ода российскому балету середины 2010-х. Балету, который мы, вероятно, потеряли, но еще какое-то время сможем достаточно безболезненно воспроизводить, — не как реальность, но как напоминание, фантазию.
