В конце октября на сцене Римского оперного театра состоялось уникальное событие: спустя 40 лет был возобновлен балет Пьера Лакотта «Марко Спада». Главную партию в первом блоке исполнил премьер Большого театра Игорь Цвирко, выступивший в этом спектакле четыре раза. Мы поговорили с артистом о подготовке, работе с итальянской труппой и о том, каково это — примерить костюм Рудольфа Нуреева.
Вам посчастливилось стать первым за несколько десятилетий исполнителем партии Марко Спада на сцене Teatro dell’Opera di Roma после Нуреева. Что вы почувствовали, узнав, что именно вам доверили эту премьеру?
До конца не верилось, что эта премьера состоится. Разговор о возобновлении шел около года-полутора назад, и хотя меня очень ждали, в нынешней ситуации это казалось маловероятным по многим причинам — как с моей стороны, так и со стороны организаторов. Но все сложилось наилучшим образом. Хочу сказать большое спасибо руководству Большого театра, Махару Хасановичу Вазиеву. Несмотря на сложный репертуар, который стоял в эти числа, он отпустил меня, чтобы была исполнена последняя воля художника. Уже в Италии ассистентка Пьера Лакотта Анн Сальмон рассказала, что именно его желанием было, чтобы я станцевал премьеру в Риме. Для меня было важно сказать огромное спасибо Пьеру, потому что он когда-то в меня поверил, дал возможность репетировать, а затем и выйти на сцену. Нет ничего сильнее, чем вера в артиста со стороны педагога, хореографа, режиссера, руководителя. Это то, что тебя действительно мотивирует и дает, понимание того, на что ты способен.
В 2013 году вы уже участвовали в постановке этого балета на сцене Большого театра. Какие воспоминания у вас остались от работы с Пьером Лакоттом?
Это теплые воспоминания, потому что весь репетиционный процесс был безумием: я исполнял в балете две роли, соответственно, весь день был расписан репетициями — то Пепинелли, то Марко Спада, — а это постоянная смена партнерш. Плюс эта сумасшедшая французская техника, которая, казалось, не по моим ногам. Я делал все, что от меня зависело, чтобы не ударить в грязь лицом и использовать предоставившуюся возможность. В конечном счете упорство, труд, желание и, безусловно, удача сделали свое дело.
Как проходила подготовка к нынешней премьере?
Я станцевал «Пиковую даму» 14 октября в Большом театре и ночным рейсом вылетел в Италию. В 9:45 я был в Риме, а уже в 12:00 я пошел на примерку костюма. Как раз тогда принесли колет самого Рудольфа Нуреева, в котором он танцевал спектакль «Марко Спада». В 14:00 началась репетиция, которая длилась 2,5 часа. Я танцевал с Яной Саленко, а она учила порядок, поэтому мы проходили весь балет шаг за шагом. В последующие дни были также репетиции, в один день прогоны были и утром, и вечером, что накладывало свой отпечаток на тело.
Какие ощущения вы испытали, примерив костюм легендарного Рудольфа Нуреева?
Когда костюм принесли, я спросил, могу ли попробовать его надеть. Вышло забавно — он попросту не смог на мне застегнуться, при всем моем огромном желании. Местные костюмеры пояснили, что Нуреев был невысокого роста, миниатюрный и худощавый.
Здорово, что такие реликвии сохранились, причем в очень хорошем состоянии. Кстати, интересно, что плащи Марко Спады из второго и третьего актов были подписаны «Нуреев». То есть он выходил в них на сцену.
Каково было работать с итальянской труппой?
Прекрасно. Добрые, позитивные люди. С некоторыми я уже пересекался летом в Вероне, когда танцевал балет «Грек Зорба». Многие участвовали в спектаклях даже в свой отпуск. Был среди них и выпускник нашей Московской академии. В общем, я чувствовал себя комфортно. Было очень приятно снова окунуться в атмосферу 2013 года, когда спектакль только ставился, и заново прочувствовать то тепло, что сопровождало процесс постановки.
Вы станцевали этот сложнейший спектакль четыре раза. С какими трудностями столкнулись?
Изначально планировалось три спектакля, потом — пять, но в итоге остановились на четырех, поскольку балет слишком интенсивный для пяти выступлений подряд. К счастью, и Анн Сальмон признала, что заявлять пять было ошибкой. Конечно, было непросто: балет сложный, интенсивный. Мало кто знает, что я танцевал эти спектакли с больным коленом. После всех репетиций, прогонов я приходил и прикладывал лед, на ночь — народный рецепт «капустный лист». Честно, не знаю, как я это выдержал. Потом просто радовался, как ребенок, который получил заветную игрушку, и благодарил Вселенную за то, что дала мне возможность дотанцевать все спектакли.
Вы сняли юмористическое видео для рубрики «Мысли вслух» во время вариации Марко Спады в третьем акте. Насколько эти мысли соответствуют реальным?
Конечно, нужно понимать, что это юмор, но в нем есть доля правды. Когда ты находишься на сцене, очень сложно думать о том, чтобы все было идеально. Для этого существует репетиционный процесс, когда ты оттачиваешь все со своим педагогом: выверяешь градусы ног и положение пятки, чтобы не было косолапых стоп. В идеале артист должен отработать все до автоматизма, чтобы на сцене не думать о технике. Ты сосредотачиваешься на роли, оставаясь вовлеченным в процесс. Когда выполняешь сложные прыжковые элементы, ты себя внутренне подбадриваешь: «Давай, держись, выше!» — не показывая, как это трудно.
Как вас встретила итальянская публика?
Очень тепло. Но на мой взгляд, странно, что это была премьера, а по ощущениям не весь Рим знал о ней. Зал был заполнен, однако ложи пустовали. У нас премьера спектакля в любом театре — это всегда аншлаг. Понятно, что Teatro dell’Opera di Roma — это не La Scala, но, мне кажется, это все равно значимое событие для итальянской публики и для этого театра, в частности. Публика принимала очень хорошо, приехало много наших соотечественников — из Петербурга, Америки и Европы. География поклонников оказалась действительно обширной.
Интервью: Александра Леонова