3 октября исполняется 130 лет со дня рождения Сергея Есенина — одного из самых пронзительных, мелодичных и «русских» поэтов в истории литературы. За свою короткую и яркую жизнь, трагически оборвавшуюся в конце 1925 года в номере гостиницы «Англетер», Есенин написал сотни произведений — стихотворений, поэм, баллад, повестей, публицистических очерков. Его фигура с исторической и человеческой точки зрения может быть противоречивой, его талант был и остается бесспорным. Гений-самородок, рожденный в недрах рязанской земли, он стал голосом времени и взрастившей его почвы. Поистине впечатляет работа поэта с языком: Сергей Есенин собирал и записывал редкие самобытные слова и выражения, ему были знакомы различные диалекты русского языка, а словарный запас поэта поражал невероятным богатством. Наверное, более всего Есенин известен как восхитительный мелодист и «певец природы», но пел он как о природе мира вокруг, так и о природе человека. Это мощнейшая лирика, обладающая не только глубоким смыслом, но и восхитительным звучанием. Попробуйте в качестве эксперимента почитать вслух иностранным знакомым, не говорящим по-русски, отрывки из стихотворений русских поэтов, вероятнее всего, самый большой отклик по звучанию найдет именно мелодика есенинских строк. Недаром же Морис Бежар на постановочных балета «Айседора» попросил Майю Плисецкую прочитать что-нибудь из поэзии Есенина — строчки «Несказанное, синее, нежное…» стали частью спектакля. «Великая босоножка» Айседора Дункан навсегда связала имя Сергея Есенина с миром танца. Их недолгая семейная жизнь была эмоциональной и драматичной, но, безусловно, оставила печать в сердцах (хотя говорить за сердце другого человека сложно) и творчестве обоих. При этом на балетной сцене Сергей Есенин — далеко не частый гость. Но зато внутренняя мелодичность есенинской поэзии вдохновляла и продолжает вдохновлять композиторов и музыкантов — на стихи поэта пишут романсы и песни, их читают под музыку. Именно этому явлению и посвящен наш юбилейный, есенинский материал. Родился он абсолютно случайно, как это часто бывает, благодаря цепочке разного рода событий во время большого интервью с Борисом Акимовым для совершенно другой истории. Погружение в биографию героя открыло интересные факты: оказывается, Борис Борисович не только выдающийся артист, балетмейстер и педагог, но, ко всему прочему, еще поэт, композитор, большой любитель творчества Сергея Есенина и автор музыки к его многочисленным стихотворениям. Эта история прозвучала искренне и вдохновляюще, ей захотелось непременно поделиться на страницах журнала. Не заставил себя ждать и хороший повод — музыкально-литературный вечер Бориса Акимова «Я помню, любимая, помню…», который пройдет 6 октября на Малой сцене Большого театра. Посвящение любимому поэту и его творчеству.
Борис Борисович, как в Вашу жизнь пришел Сергей Есенин?
Так сложилось, что жизнь сама меня привела к его творчеству. Моя мама родом из Рязанской области, как и Сергей Есенин. Так что у нас обоих рязанские корни. Наверное, все имеет внутренние связи… Иногда что-то искусственно соединяешь, но не получается, а порой все выходит само собой. Есть какие-то потусторонние силы, которые всем управляют.
Как все-таки началось Ваше профессиональное увлечение творчеством поэта? Вы же написали очень много музыки на его стихи.
Наверное, с музыки все и началось. Все-таки то, что я родился в Вене, повлияло на мои отношения с музыкой. Музыка все время шла рядом. Я рано начал сочинять, играл на рояле, учился по классу баяна. После этого навсегда осталась любовь к русским народным инструментам, видимо, это меня и привело впоследствии в оркестр Николая Николаевича Некрасова.
В общем, я постоянно что-то сочинял, стали вырисовываться композиции, даже написал два романса и подарил их Нани Брегвадзе. Они ей очень понравились. Это было мое начало. Постепенно сочинение музыки стало увлекать все больше, свободное от репетиций время проводил за роялем. И вдруг появилась мысль: мелодий много, надо под них найти стихи. Начал искать. При этом поэзией никогда раньше не увлекался. Стал перебирать поэтическое наследие — в первую очередь лирическое, конечно: Федор Тютчев, Афанасий Фет, Николай Рубцов (очень хороший советский лирик), Аполлон Григорьев, Иван Бунин… Много всего. Наконец, дошел до маленького есенинского шеститомничка — шесть небольших книжек разных цветов: желтый, зеленый, малиновый… Я начал читать и услышал там всю музыку. Дома рояля не было, поэтому я сидел в театре до часа ночи и сочинял, сочинял… Как одержимый. В итоге получилось девять вещей.
Они же все записаны и изданы пластинкой в компании «Мелодия»?
Да, когда песни были сочинены, я начал думать, как их дальше реализовать... По счастливому стечению обстоятельств удалось попасть к первому секретарю Союза композиторов Тихону Николаевичу Хренникову. Он знал меня в те годы как балетного артиста, потому что в театре шли его балеты. Я пришел к нему, сыграл три произведения, а он мне говорит: «Молодец, Боря! У тебя очень хорошо получается, обязательно продолжай… Но помочь тебе ничем не могу, у самого студентов много». Ушел расстроенный. Уже дома включаю радио и слышу, звучит потрясающей красоты оркестр народных инструментов. Оркестр под руководством Николая Некрасова. Я понял — это то, что надо. Бегу к Некрасову на Пятницкую улицу (он тоже меня знал как балетного танцовщика). С собой была профессиональная нотная запись — мне помог ее сделать блестящий пианист Володя Кудрявцев. Некрасов сел, проиграл мелодию и говорит: «Потрясающе! Боря, это то, что нам надо! Это в адрес нашего оркестра. Будем работать». И тогда родилась идея записать альбом. В театре мне помогли найти небольшую спонсорскую поддержку, и вместе с оркестром Некрасова мы на фирме «Мелодия» записали девять вещей. Так вышла моя пластинка «Я помню, любимая, помню…». Конечно, я сразу побежал в магазин и купил три пачки пластинок. Это была огромная радость! Причем это были не просто песни. Я сделал литературную основу, которая включалась между романсами, — чтец исполнял стихи Есенина.
И на основе этой пластинке Вы подготовили вечер к 100-летию Сергея Есенина?
Это было только начало. Когда я понял, что приближается столетие Есенина, то подумал, а почему бы не сделать целый вечер — еще штук двадцать песен написать. У меня к этому времени весь шеститомник уже в закладках был. В итоге я написал 28 произведений, сочинил увертюру, составил литературную композицию. За Есенина читал Андрей Соколов — он был еще совсем молодым артистом театра «Ленком». И оказалось, что он из дальних родственников Есенина!
Я обращался к разным актерам — Михаилу Ульянову, Алексею Баталову… Но у них был очень насыщенный съемочный и театральный график. Андрей Соколов оказался просто подарком судьбы! Когда мы встретились, я сказал ему, что сам рязанский и обожаю Есенина. А он ответил: «Я тоже рязанский, так что работаем и творим!»
Очень интересная сценография была. Мы разместили оркестр прямо на сцене в ситцевой избе, в середине березку поставили, подсветили ее. Выходил чтец, над сценой появлялся портрет Есенина, пели замечательные оперные артисты во главе Артуром Артуровичем Эйзеном. А когда зазвучала вещь, посвященная Айседоре Дункан, притушили свет, пустили дым, направили луч света на рояль, под который исполнялся романс «Мне грустно на тебя смотреть, какая боль, какая радость…».
Вечер прошел всего один раз?
Нет, потом я этот концерт каждые пять лет показывал в Зале Чайковского. И один раз я организовал вечер в селе Константиново, на родине Есенина.
Оно стоит на берегу Оки, и многие туристы прибывали пароходом из Москвы с заездом на концерт. Артисты пели в настоящей березовой роще, где была установлена эстрада. Прямо из рощи на сцену выходил чтец-Есенин. Это было очень красиво.
У Вас есть любимое стихотворение Есенина?
Сложно назвать какое-то одно… Люблю «Дорогая, сядем рядом…». Очень трудно выбрать. Открываю книгу на любой странице, и все за душу берет. «О, Русь, малиновое поле…». Ну, кто еще может так написать? «И синь, упавшая рекою, люблю до радости, до боли твою озерную тоску…». Какое мышление! Какие образы присутствуют. Невероятная мощь, идущая от сердца, от природы, откуда-то из глубины.
А Вы писали стихи, посвященные Есенину?
Очень много — на целый буклет наберется. Одно так и называется «Посвящение Есенину».
Люблю Есенина творенья,
Он близок мне своей душой.
И дар его стихоплетенья
Всех поражает простотой.
Откуда строки эти льются,
Каков фонтан его души,
Читаешь и не оторваться —
Стихи на редкость хороши.
В них вся любовь его к России.
Всего себя он ей отдал.
И бог ему, простому парню,
Большой талант поэта дал.
Писал он трепетно и нежно
Про синь, упавшую в реку,
Про Русь, малиновое поле
И про озерную тоску,
Черемуху, избу, березы,
Про купола и старенькую мать.
Я верю в то, что
Только здесь в России,
Он мог свои венки
Стихов сплетать.
А есть стихотворения, где я веду с ним как будто бы прямой диалог, обращаюсь к Есенину как к другу, выражаю свои эмоции.
«Как ты мог, Серега, уйти вот так, оставив нас?..» — даже одно такое есть.
В последние годы так много версий его смерти появилось. Очень все запутано, и даже не знаешь, где искать концы. Я, наверное, все о нем прочитал. Слежу постоянно, если что-то новое выходит.
Борис Борисович, а Вы считаете, что именно энергетика места и особенности ландшафта, которые Есенин наблюдал с детства, сильнее всего повлияли на творческое становление поэта и образность его лирики?
Когда мы готовили концерт в Константинове, я трое суток жил в этом есенинском селе. Там остался колодец, из которого он набирал воду. Рядом церковь из поэмы «Анна Снегина». В Константинове очень многое сохранилось — его домик, школа… А рядом стоит гостевой домик, где я останавливался. В первую ночь после приезда не мог заснуть — слишком много мыслей одолевало… Я оделся, вышел на улицу; еще погода стояла хорошая, был конец мая. И небо все звездами усыпано. Стоял и думал: не может быть, я же стою прямо в этом самом месте. Вдалеке виднелась река… И роща, березы… Парень родился в таком невероятном месте, и, видимо, еще что-то от Бога, от матери пришло. Он напитался всем этим. Хотя другие парни ведь тоже там бегают, и ничего с ними не происходит, а в него все это проникло. И стихи льются необыкновенные — о природе, любви, обо всем… Присутствует в этом невероятная логика сплетения всего. И у него, конечно, надо этому учиться.
Какие произведения Есенина прозвучат на Вашем литературно-музыкальном вечере 6 октября?
«Отговорила роща золотая…», «Форма» (по первой строчке «Цветы на подоконнике…»), «Дорогая, сядем рядом…», естественно, «Я помню, любимая, помню…», «Отойди от окна», «Черемуха», «Сыпь, тальянка, звонко…» и другие.
В роли чтеца выступит артист Театра на Таганке Владимир Завикторин, а исполнять романсы будут оперные певцы Большого театра, «Новой оперы» и «Геликон-оперы». Для меня это важный и ответственный вечер, очень много приходится делать самому, поэтому вновь пропадаю в театре до ночи, чтобы все успеть.
Как Вы связаны с Музеем Сергея Есенина?
Меня пригласили, и я теперь член совета «Есенин-центра» Московского государственного музея С.А. Есенина. Он расположен недалеко от Театра Российской армии, во флигеле усадьбы Карла Мейера. Есенин в юности там часто бывал с друзьями из Суриковского литературно-музыкального кружка. Очень здорово все сейчас сделано в этом пространстве!
Борис Борисович, а есть ли еще поэты, которые Вас так же сильно вдохновляли? Вы когда-нибудь думали обратиться к творчеству кого-то помимо Сергея Есенина?
Несколько лет назад я подготовил программу на лирику Ивана Тургенева. Нашел у него очень классные стихи и написал романсы. Это было в 2020 году, уже висела афиша, но, к сожалению, случилась пандемия, и концерт не состоялся. А после уже стало сложнее находить финансирование, поэтому проект так и остался пока не реализован. Но посмотрим, время покажет. Во всяком случае, Тургенев может немного подождать, сейчас все мои мысли занимает Есенин. Как говорится: «Сыпь, тальянка, звонко, сыпь, тальянка, смело!»
Наша редакция желает Борису Борисовичу Акимову удачного концерта и поздравляет читателей с важной датой в русской истории и литературе.
Интервью: Екатерина Борновицкая