Никколо Паганини

Выдающиеся способности, талант, невероятное мастерство испокон веков вызывают восхищение, обожание и… зависть, порождающую, в свою очередь, много сплетен и кривотолков. Во всех видах искусства в разные эпохи появлялись гении, талант которых не поддавался разуму обывателя. Процветающая в Средневековье инквизиция тоже внесла свою лепту, создав прекрасную почву для воображения: колдуны, ведьмы, приспешники дьявола — все эти образы стали обыденными. Проще было поверить в сверхъестественное, чем представить, что талантливый человек, с детства занимающийся с утра до ночи совершенствованием, оттачиванием своего дара, достигает таких высот одним лишь трудом да любовью к своему делу.

Обратная сторона гениальности — потеря вдохновения, утрата Музы. Как следствие, исчезают более приземленные радости в виде славы, почета, восхищения. Где найти неиссякаемый источник идей, образов, озарений? На этот вопрос пытались найти ответ и поэты, и писатели, и композиторы. Одна из наиболее популярных версий такого сюжета — история доктора Фауста. Кристофер Марло, Иоганн Гете, Томас Манн, Гектор Берлиоз, Шарль Гуно, Вильгельм Рихард Вагнер, Ференц Лист, Альфред Шнитке — лишь малый список тех, кто создал произведения, где главный герой заключает сделку с дьяволом.

Среди балетмейстеров XX столетия этим сюжетом крайне интересовался Михаил Фокин. Он обращался к истории Фауста и Мефистофеля несколько раз. Неосуществленной осталась постановка на музыку «Осуждение Фауста» Берлиоза. В 1927 году в The Stanley Theatre состоялась премьера балета «Пролог к Фаусту» на музыку Мусоргского и Грига. Но сам Фокин остался недоволен результатом и в рукописи его книги этот спектакль вписан в категорию «Забыть». В 1935 году была поставлена еще одна версия не дававшего покоя сюжета — «Мефисто-вальс» на музыку Листа. Одноактный балет был создан для труппы Иды Рубинштейн, премьера прошла в Opéra-Comique в Париже, но не вызвала какого-либо интереса у публики и критиков.

В воспоминаниях об отце Изабель Фокина пишет, что композитор Сергей Рахманинов очень сдружился с хореографом, и они часто обсуждали варианты совместного творчества. Это подтверждает и переписка между композитором и балетмейстером, приведенная в мемуарах Фокина. Еще в 1934 году Рахманинов написал «Рапсодию на тему Паганини», а в 1937 году в очередном письме предложил своему другу: «Не оживить ли легенду о Паганини, продавшем свою душу нечистой силе за совершенство в искусстве, а также за женщину?» [1]

Итак, одной из жертв досужих вымыслов был легендарный музыкант и композитор, чья биография действительно напоминала фаустовско-мефистофельскую фабулу его современника Гете.

Никколо Паганини родился 27 октября 1782 года в Генуе в семье торговца. Однако отец мальчика очень любил музыку и мечтал, чтобы сын стал знаменитым музыкантом. Не откладывая в долгий ящик, Антонио Паганини начинает планомерно осуществлять свою мечту. С раннего детства для Никколо выписывались прекрасные учителя музыки, обучавшие его не только игре на скрипке, но и основам композиции. В восемь лет Никколо Паганини написал свою первую сонату, а к 12 годам обзавелся внушительным композиторским багажом с пьесами, фугами и концертом для скрипки. Конечно же, молва о гениальном мальчике распространялась быстро, и простой торговец пошел дальше в осуществлении своей мечты — он превратился в импресарио сына и организовал ему настоящее турне. Концерты проходили с ошеломительным успехом, а вырученные деньги Антонио Паганини вкладывал в дальнейшее обучение Никколо. Юный музыкант, уже и сам полюбивший музыку, ежедневно совершенствовал свою технику, обращался к записям старых мастеров, а также придумывал новые приемы игры на скрипке. Порой он занимался до настоящего изнеможения, что впоследствии сильно сказалось на его здоровье.

Никколо Паганини был не просто виртуозом и выдающимся композитором, он продумывал в своих выступлениях все: «неожиданно» лопнувшую струну, расстроенную скрипку, яркую эмоциональную подачу — детали представления сочинялись самим маэстро. Дамы в зрительном зале часто падали в обморок. Высокопоставленные особы выстраивались в очередь, чтобы заполучить звезду. Сейчас бы это назвали эффектным шоу. Тогда… А тогда стали ходить разные слухи. Самый невинный: Паганини – мошенник, якобы прибегший к хирургическому вмешательству, сделавшему его кисть сверхгибкой. Поговаривали о болезни Марфана, ну и, конечно, о сговоре с дьяволом. Тем более Паганини сам подливал масла в огонь: поначалу он попросту не пытался опровергать эти слухи, а затем и вовсе отказался сочинять музыку для католических богослужений. Еще одним аргументом, подтверждающим версию о сговоре с нечистой силой, стало пользующееся сумасшедшим успехом произведение «Ведьмы», сочиненное композитором после посещения балета Вигано «Орех Беневенто», в котором Паганини очень впечатлила сцена пляски колдуний. И даже после смерти музыканта католическая церковь продолжила поддерживать молву о дьявольском источнике его гениальности. Епископы наотрез отказывались хоронить Паганини в пределах города. Тело музыканта перезахоранивали несколько раз.

Настоящие профессионалы всегда восхищались игрой Паганини и высоко отзывались о его мастерстве. «Никто не в силах выразить словами очарование, которое вызывает его благородное исполнение. Никто никогда не смел даже мечтать о том, что можно наяву услышать нечто подобное. Когда смотришь на него, слушаешь его, невольно плачешь или смеешься, невольно думаешь о чем-то сверхчеловеческом. С другими скрипачами у него общее только скрипка и смычок», — говорил музыкальный распорядитель княгини Полины Бонапарт Феличе Бланжини. [2] Ведь Паганини действительно вознес технику игры на скрипке на невиданные дотоле высоты.

Помимо музыки у Никколо Паганини была еще одна страсть — женщины. Ходили слухи о множестве его романов, в том числе с высокими особами, например, с сестрой Наполеона Элизой Бонапарт. Одно время он служил при ее дворе, где сочинил знаменитую пьесу «Любовная сцена» всего для двух струн. А ко дню рождения императора была создана соната «Наполеон» и вовсе для единственной струны. Имена одних женщин Паганини были очень известны, имена других он скрывал. Каждая по отдельности и все вместе женщины Паганини олицетворяли ту самую Музу, без которой невозможно вдохновение и творчество в целом.

Несомненно, столь интересная личность, занимательная биография да еще та самая, фаустовская, фабула привлекли Михаила Фокина. В соавторстве с Сергеем Рахманиновым было написано либретто, и началась работа. Сам балетмейстер признавал, что подготовка была сложной: и в плане сценического оформления, и при создании самой хореографии. Фокин даже стал брать уроки игры на скрипке. Итак, 30 июня 1939 года в театре «Ковент-Гарден» Паганини, воплощенный хореографически и пластически, снова вышел на сцену. В декабре того же года труппа «Оригинальный русский балет» (или больше известная как «Русский балет полковника де Базиля») представила премьеру и австралийской публике. Отзывы о спектакле были положительные, а сам балетмейстер в рукописи своих мемуаров поставил «Паганини» в раздел «Посвятить отдельную главу» рядом с такими своими творениями, как «Жар-птица» и «Дафнис и Хлоя».

В книге «Против течения» Фокин рассказал, что немного изменил финал, отошел от прописанного им с Рахманиновым плана: «Паганини вставал из гроба (это делал двойник исполнителя главной роли) и в сопровождении Музы поднимался вверх по лестнице, символизируя бессмертие великого музыканта».

Интересно, что на премьере балета в Лондоне партию Сплетни исполнял Альберто Алонсо, ставший впоследствии одним из основателей Кубинского балета. А в 1960 году кубинские артисты приехали на гастроли в Ленинград и показали балет «Паганини», восстановленный племянником хореографа Леоном Фокиным.

Было ли это совпадением, но в том же 1960 году в Большом театре состоялась премьера балета «Паганини» на музыку Рахманинова, но уже в хореографии Леонида Лавровского.

Балетмейстер «Ромео и Джульетты» проживал тогда не самые плодотворные времена, и его очень интересовала тема Художника в контексте Времени и тема Вдохновения. В «Паганини» Лавровский показал муки творчества, борьбу с искушением, зависть, одиночество гения и, конечно, Музу как живительный глоток из источника вечного и светлого созидания.

По словам самого балетмейстера, он искал новые выразительные средства в хореографии: «Я твердо решил, что в этом балете образ Паганини, воссозданный через танец, будет решаться вне всякой бутафории. Не реальная скрипка будет в его руках, он сам — Паганини — будет прекрасным инструментом, рождающим музыку, его тело будет символом бессмертной красоты и силы музыки».

Леонид Лавровский сочинил фактически непрерывное, экспрессивное танцевальное полотно. Симфония для солиста с кордебалетом вышла очень техничной и эмоциональной одновременно. Танцевальные сцены подчеркивало прекрасное романтически ирреальное сценическое оформление художника Вадима Рындина. Воздушные тюлевые драпировки и фестоны, преломляющие выверенный свет, как нельзя лучше соответствовали музыке Рахманинова, которую вел за собой на премьере сам Евгений Светланов.

Первыми исполнителями в спектакле Лавровского были Ярослав Сех (Паганини) и Марина Кондратьева (Муза). В таком же составе спустя целых 14 лет «Паганини» был заснят на кинопленку. И мы можем видеть хоть уже и достаточно взрослых артистов, но поражающих нас наполненностью, великолепными образами, сливающимися воедино с музыкой. И действительно, Паганини Сеха был не только человеком, виртуозом, переживающим различные жизненные этапы, но и самой музыкой, зримой, воплощенной в танце. Кроме премьерного состава, главные партии в «Паганини» исполняли Владимир Васильев, Михаил Лавровский, Александр Годунов и Екатерина Максимова. Какое-то время спектакль отсутствовал в активном репертуаре театра. Но в 1995 году «Паганини» Лавровского был восстановлен Владимиром Васильевым в собственной редакции. Мятущийся образ виртуоза воплотили Владимир Деревянко, Николай Цискаридзе и Дмитрий Гуданов.

Балет был очень красив (сохранилось оформление Рындина) и техничен (Васильев усложнил некоторые танцевальные сцены), но, со слов Николая Цискаридзе, не был принят Галиной Улановой, которая когда-то репетировала «Паганини» Лавровского. Она считала, что все изменения не пошли на пользу этому балету. Однако спектакль с успехом был принят на гастролях Большого театра в Лондоне в театре Sadler's Wells. Любопытно, что фактически параллельно в театре «Ковент-Гарден» шел балет «Рапсодия» Фредерика Аштона на ту же музыку Рахманинова «Рапсодия на тему Паганини».

Никколо Паганини без преувеличения был гением. Ведь не только его биография и личность вот уже 200 лет волнуют, вдохновляют кинематографистов, композиторов, драматургов и балетмейстеров, но и сама музыка. Музыка им сочиненная, им виртуозно сыгранная. На один только Каприс N°24 вариации и транскрипции писали и великие композиторы-классики, и рок-современники: музыкальная тема дополнялась новыми гармониями, ритмами, оркестровками, перекладывалась на другие музыкальные инструменты. Как Никколо Паганини в одной небольшой музыкальной теме скрыл столько внутреннего глубокого, до сих пор до конца не раскрытого смысла?! Пожалуй, в этом и есть главная загадка гениального скрипача.

Ссылки:

1. Фокин М. М. — «Против течения», составление Ю. В. Слонимского и Г. Н. Добровольской — 2-е изд., доп. и испр. — Л.: Искусство, 1981 — 510с

2.  Тибальди-Кьеза «Паганини» — М.: Молодая гвардия, 2008, с. 73