«Снежная королева»

В выходные на сцене МАМТа прошла премьера двухактного балета «Снежная королева». Разбираемся, из чего (и насколько плотно) соткан новый полнометражный спектакль Максима Севагина.

Ровно два года прошло с премьеры балета Максима Севагина «Ромео и Джульетта», тогда за режиссуру отвечал Константин Богомолов. Теперь худрук МАМТа остался один на один со сценическим полотном и драматургией двухактного массива в два с половиной часа. Второй большой спектакль в биографии Севагина снова рассказывает о любви, только теперь суровая правда жизни помещена внутрь хоть и сказочной, но не менее грозной фантасмагории.

Фабула спектакля «Снежная королева» по инерции следует нарративу Ганса Христиана Андерсена, но, чтобы сделать действие концентрированнее, Севагин, в том числе и автор либретто, а не только режиссуры и хореографии, берет отдельные эпизоды сказки, укрупняет их, отжимая все лишнее. Точки входа получились следующие: пролог, похищение Кая, зачарованный сад, приключения во дворце, в ночном лесу, в замке Снежной Королевы, обратно в будущее, эпилог. Каждая картина подробно описана в либретто и дополнена образными метафорами и прилагательными, чтобы ни одна деталь сюжетного замысла не ускользнула от зрителя, взрослого и помладше (спектакль идет с цензом 6+): если тролли — то пронырливые, если день — то солнечный, если любовь — то самоотверженная.

Во избежание перенасыщенного театрального пространства Максим Севагин вместе с художником-постановщиком Екатериной Моченовой максимально освободил сцену, остановившись на лаконичности и воздушном объеме. По большей части заполняется середина сцены, а городским пейзажем служит анимация от видеохудожника Сергея Рылко. Например, игра в саду Кая и Герды оформлена одним большим розовым кустом, в котором дети то и дело прячутся. Такой же минимал ждет зрителя во дворце и в ледяном замке: в первом случае вместо куста — золотая исполинская карета-клетка, во втором — большая композиция из ледяных сталактитов и сталагмитов. На контрасте с этими элементами в картине зачарованного сада декорацией служат бесчисленные ниспадающие вниз лианы розовых цветов, а главное украшение леса — белоснежные хлопья. Остальное — темная бездна сцены, тускло проработанная стильным, но нерешительным световым рисунком Константина Бинкина.

Отдельными всполохами можно считать костюмы Юлдус Бахтиозиной, дерзкие — да. Правда, в некоторых моментах явно прочитывается кутюр высокой моды, как в случае с костюмом Снежной Королевы во втором акте: в 2021 году певица Граймс появилась на Met Gala практически в таком же платье от Iris van Herpen. Многие образы дополняют маски, накладки на бедра, причудливые, будто из соломы парики, двойки из пуховиков. Все — для эффекта гротеска. Кутюр с запалом арт-объектов распылял фантазии до премьеры, но на деле оказался задачей с тремя неизвестными. В спектакле придумана целая череда артистичных образов: от хулигана ворона-панка (Георги Смилевски-мл.) до буффонадных придворных, но танец артистов практически ежеминутно или терял форму, или страдал из-за неудобства костюмов. Так, обаятельная лесная волшебница в дуэте с Гердой буквально не видела, как подать руку партнерше: глаза были полностью закрыты широкими полями шляпы и вуалью. Атаманша в залихватском исполнении народного артиста Георги Смилевски рисковала поскользнуться на шифоне кисейной юбки до пят, а красотка Роза на изящных soutenu никак не могла поднять руки в аккуратную третью позицию из-за гигантского воротника-бутона. Повезло далеко не многим: одна из них — Полина Заярная в партии Разбойницы, которая благодаря практически классической пачке могла продемонстрировать выразительность пластики и красоту своих длинных ног и линий. В остальном то, что виделось удачным в статичной картинке, на сцене оказалось губительно для движения, пусть и давало налет сюрреалистичного нуара.

Вообще, главное настроение этой «Снежной королевы» совсем не волшебство, а нуар. Чем быстрее мы продвигаемся по сюжету — от увертюры, в которой чудаковатые тролли в дутых скафандрах разбивают зеркало жизни, через разбойничьи ловушки к замку Королевы, — тем дальше мы от сказки, тем меньше вокруг нас конкретного, тем больше нас втягивают в абстрактные потемки под трагическую и тревожную музыку Четвертой, Пятой и Шестой симфоний Чайковского. И вроде бы мы должны заземляться в нарративе, но мы тонем вместе с ним в зарисовках о бытии, часто выстроенных на растекающемся тексте танца из довольно лаконичной лексики.

К финалу первого акта Севагин-хореограф раскрылся в дуэте Герды и Благородного Северного Оленя. В лесной чаще от бурь и злодеев-разбойников девушку снова ограждает природа: в начале спектакля розовый куст был защитой для детей, теперь Благородный Северный Олень в игривом исполнении премьера Дениса Дмитриева закроет девочку от налетевшего бурана и укажет правильный путь к Королеве. За парой все время следует на этот раз яркий белый свет, подсвечивающий кроме прочего снежную стену, которую разрезают острые прыжки Дмитриева и port de bras Рыжковой. Отважный ребенок будто все время тает в пограничном состоянии от усталости, но Олень не дает ей уснуть и замерзнуть: он согревает, подхватывает и уносит вдаль, несмотря на ненастье. Недаром для этой сцены Севагин выбрал вторую часть Пятой симфонии Чайковского, где тема рока все время перекликается с нежной лирикой. Проникновенная, выразительная, но одновременно щемящая музыка вдохновляет хореографа сделать 12-минутный дуэт не просто декоративным сказочным номером, а философским эссе о человеке и силах природы.

На этом фоне должна блистать Королева в наряде-пеньюаре, но даже острые шипы маски, острый рисунок танца, острые арабески не придают ей такой образности, чтобы леденело все в душе. Ее беспощадность нашла свой выход, когда сопротивляющегося Кая, остатки его добра и тепла, нужно было окончательно убить холодом. Заколдованный мальчик то и дело боролся с владычицей в движениях контракшн-релиз как противопоставление жестокости, но свита буквально распяла его на кресте, чтобы Королева могла поразить узника ударом льда в самое сердце. Эффектная картина будто обрывается на полуслове и завершается стремительной победой Герды над Королевой: девочка выталкивает холод со сцены по-детски буквально, зло скрывается в кулисах, Кай оттаивает, и герои попадают в свое счастливое будущее, не акцентируя внимания на своем триумфе.

Скоростная драматургия завершается искусным дуэтом. Друзья детства после тяжелых испытаний становятся нежными влюбленными. Кай сменил свой по-детски нелепый костюм на романтичную белую рубашку и брюки, Герда надела платье, оба избавились от соломенных париков и стали обычной парой, живущей по соседству. Дуэт уже не вспоминает о детстве, как это было в начале в розовом саду — с кувырками и угловатой пластикой, он составлен на основе традиционных приемов хореографа: академическая классика смешана со своей же деконструкцией, широта в духе модерна — со сложными, почти акробатическими поддержками. Но раскладывать этот танец в тонком исполнении Иннокентия Юлдашева и Ксении Рыжковой (первый состав) на отдельные слова можно, только если заставить себя отвлечься от бесконечного импрессионистического движения, где каждое па мягко и естественно перетекает из одного в другое, где не заметно ни одного шва, где нет речевых повторов и заиканий. Прервать вневременную изящную красоту заключительного дуэта смогла только сюжетная рамка с кинотитрами «Снежная королева», а хотелось, чтобы именно он длился вечно: иногда танец ради танца может быть упоительно прекрасен.