Сегодня, в День филолога, мы решили порассуждать на тему балетной терминологии: уместности ее употребления на французском языке в русскоязычных текстах, естественных процессах освоения иноязычных слов, вспомнив танцевальный словарь Шарля Компана.
Помочь в исследовании этого вопроса попросили Тимофея Пименова, за плечами которого не один год танцевальной карьеры, магистратура МГУ им. М.В. Ломоносова по специальности «Английское языкознание». Будучи аспирантом одноименной кафедры филологического факультета, он занимается лингвистическими и функциональными особенностями терминологии классического балета.
Мне кажется, прежде чем начать разговор о том, как балетные термины должны быть представлены графически в русскоязычном тексте (на каком языке написаны), необходимо хоть парой слов обмолвиться, почему этот вопрос вообще заслуживает драгоценного внимания лингвистов, и следовательно, снизив уровень снобизма, можно ли с долей научной объективности на такой вопрос ответить.
Заведомо прошу простить за, как может показаться на первый взгляд, чрезмерное использование лингвистической терминологии. Обещаю, что сделаю все возможное, дабы минимизировать потенциальную травматичность вашего читательского опыта и оптимизировать его полезность. А потому специалистов в сфере языкознания прошу не сетовать на мое порой несколько свободное обращение с лингвистическими понятиями и облегченную их интерпретацию.
Нужно отметить, что проблема графической репрезентации балетных терминов традиционно рассматривается в рамках более широкого вопроса: освоение заимствований. Справедливым будет спросить, что это вообще такое и зачем оно надо?
Дело в том, что словарный состав любого языка постоянно изменяется: в жизни людей появляются новые предметы, процессы, понятия — их нужно как-то называть. Одним из наиболее продуктивных и всеми известных источников появления новых слов является такой процесс, как заимствование, то есть обращение к лексическому (словарному) фонду другого языка для выражения чего-то нового, до этого не названного. И, как вы уже догадались, все слова, называющие программные движения классического балета, были именно заимствованы. Причем отправной точкой этих заимствований, пусть и несколько условной, можно считать 1790 год, когда типография Московского университета напечатала первое издание о классическом танце, переведенное с французского языка и ставшее доступным для русского читателя — Танцевальный словарь Шарля Компана. Полное название этого словаря в русском переводе состоит из двадцати трех слов, а насладиться его чтением можно на просторах интернета — и мы к нему обязательно вернемся, — а пока еще щепотка языковедческой теории, чтобы к концу этой статьи вы по праву вздохнули с облегчением.
После того как заимствованное слово попадает в новую языковую среду, с моей точки зрения, начинается самое захватывающее — его освоение другим языком. Простыми словами: происходит ряд языковых процессов, помогающих чужеродному элементу подстроиться под языковую систему, в которой ему предстоит функционировать. Так, иноязычное слово постепенно осваивается: 1) фонетически: мы произносим его так, как можем, по-русски, а не так, как оно звучит в языке-оригинале; 2) семантически: в принимающем языке слово может начать употребляться в более широком или, наоборот, в более узком значении нежели его первоначальное, либо вообще изменить его; 3) грамматически: слову необходимо подстроиться под новый грамматический строй языка. Например, тот же «пируэт», попав в русский язык, приобрел завидное число окончаний, выражающих для носителя русского языка его род, число и падеж (пируэт/пируэты/пируэтами/пируэту и т.д.). Во французском pirouette, равно как и другие существительные, таким обилием форм похвастаться не может; 4) графически: заимствованное слово начинают писать, используя буквенные обозначения принимающего языка, а не языка-оригинала; так, термин меняется внешне (pirouette — пируэт). Отметьте для себя порядок этих процессов — графическое освоение я неслучайно помещаю последним.
Таким образом, проблема написания балетных терминов не брошена на произвол судьбы и не зависит целиком от наших с вами эстетических предпочтений, которые чаще всего сами по себе могут являться предметом споров. Вопрос их написания является одним из естественных процессов освоения иноязычного слова, которому ой как хочется адаптироваться в новой среде и получить законное гражданство в принимающем языке с правом на бессрочное пребывание и свободу действий. Ни одно заимствование не становится полноценным членом нового словарного сообщества за одну ночь. Зачастую требуется не один год, а то и десятилетие, прежде чем носители принимающего языка оприходуют иноземца до такой степени, что его чужеродная личина станет практически незаметной ни глазу, ни уху неспециалиста. Например, такие общеупотребительные в русском языке слова, как стакан, бокал и бутылка — по своей природе тоже заимствования: стакан — заимствование из тюркского; бокал — заимствование из итальянского; бутылка — слово латинского происхождения, заимствованное французами, от коих попало в польский язык, а из польского в русский. На сегодняшний день ни внешний вид, ни звучание, ни то, что они называют, не выдает их иммигрантскую природу. Чего не скажешь о балетных терминах, чей французский флер способен уловить даже самый нечуткий носитель русского языка.
Важно отметить и следующий момент: балетные термины — пример специализированных лексических единиц, то есть тех, которые употребляются в первую очередь в узкой профессиональной среде специалистов (балетмейстеров, педагогов, артистов, репетиторов и проч.), для которых понятия, названные этими терминами, не просто хорошо знакомы, а являются второй природой. Процесс освоения таких узкоспециализированных слов куда медленнее, чем общеупотребительной лексики, ведь и сфера их употребления уже, и число употребляющих меньше, а значит, и количество ситуаций общения, где подобный термин уместно ввернуть значительно ниже. Все это, разумеется, замедляет процесс естественного освоения заимствования.
И что мы имеем в результате? В вышеупомянутом Танцевальном словаре Компана, к которому я обещал вернуться, все термины представлены в оригинальной французской графике, однако, благодаря стараниям переводчика, рядом с некоторыми из них указан либо перевод, либо русский вариант написания, который, очевидно, необходим для возможности их прочтения людьми, не владеющими французским. Вот как представлены некоторые статьи (дореволюционная графика откорректирована мною для простоты прочтения):
Maitre à danser. Танцмейстер. На жалованье содержащийся танцовщик, который обучает хореографии и наставляет отроков в танцевании.
Le pas chassé. Шаг шассе бывает тогда, когда прежде сгибают, нежели двигают ногу.
Согласитесь, невозможно не умиляться таким определениям, однако не они нас интересуют. Сами термины представлены неоднородно. Некоторым дан перевод — альтернативный термин, существующий в русском языке и вытесняющий собой французский эквивалент; другим же в тексте дефиниции — определения, данного термину — присвоен вариант в русской графике.
Если мы обратимся ко всем известным «Основам классического танца» А.Я. Вагановой, впервые увидевшим свет в 1934 году, то убедимся, что автор не посчитала нужным предложить альтернативное русское написание балетным терминам — все они ярко выделяются своим французским написанием на фоне русскоязычного текста:
После plié идет battement tendu. // Понять rond de jambe en l’air en dehors гораздо труднее. // Battement développé входит в экзерсис во всевозможных вариантах.
В одном из самых референтных изданий о классическом балете, включающем в себя наиболее полный список балетных терминов, используемых в русскоязычном сообществе, «Балет.Энциклопедия» 1981 года, мы снова встречаемся с оригинальными названиями, представленными французскими литерами, однако рядом уже указаны как русский вариант написания, так и буквальный перевод:
Changement de pied (шанжман де пье, франц. — перемена ног), прыжок из V позиции в V с переменой ног в воздухе. Может исполняться на маленьком (petit Ch. de p.) и большом прыжке (grand Ch. de p.) и с поворотом в воздухе (tour en l'air).
Итак, резюмируем! В специализированной литературе (словарях, энциклопедиях, методических материалах и проч.) балетные термины прежде всего оставляют за собой оригинальное французское написание, иногда сопровождаясь вариантами в русской графике. Такое освоение иноязычного слова считается частичным, то есть само слово уже существует в принимающем языке, однако его графическая репрезентация пока что не установилась: оригинальное написание либо превалирует, либо существует наравне с альтернативным, новым.
Хотелось бы уже поставить на этом точку, но, как все мы знаем, приземление тоже часть прыжка, или не говори «гоп» пока не перепрыгнул! Если взглянуть на то, как балетные термины изображены в художественной литературе, мемуаристике и частично в публицистике, то мы увидим удивительный контраст: русские варианты написания победоносно вытесняют французские:
В больших па-де-басках, которые поставил здесь Петипа, — нежность и женственность Эсмеральды [Лопухов Ф. В 1972: 106]
Девочка-балерина, опираясь на ржавые перила, делала батманы. [Михаил Анчаров. Самшитовый лес (1979) НКРЯ]
На восьмой — релеве с поворотом на круазе — правая нога сюр-ле-ку-де-пье [Захаров Р. 1983: 90]
Три па-де-ша сделали? сделали. Не устали? И хорошо [Епишкин, 2010: 3234]
Становится очевидным, что когда заимствованное слово осваивается грамматически (например, употребляется в форме русского числа и падежа) и, следовательно, требует русского окончания, графически такое употребление естественнее передается именно русской графикой. Более того, в отличие от методических материалов и узкоспециализированных словарей, художественные тексты нацелены на более широкую аудиторию, и, следовательно, вопрос уместности употребления и возможности прочтения слова на иностранном языке как бы ликвидируется сам собою.
Еще раз напоминаю, что неслучайно процесс графического освоения иноязычного слова был упомянут мною последним. Как давно французские балетные термины то фланируют, то мчатся к выражению своего специализированного понятия в русском языке, однако целиком и полностью освоенными эти слова мы назвать пока не можем, ведь вопрос их графической репрезентации по сей день остается неразрешенным. Сделан огромный шаг на пути к их передаче на письме средствами русской графики, однако установившейся нормы их написания на русском языке нет до сих пор, а потому в текстах встречаются как пирует, так и пируэт; как жэте, так и жете; как шанжман де пье, так и шанжман-де-пье…
Вот теперь, после роскошного pas de chat / па-де-ша длиною в несколько тысяч знаков, мы приземляемся в следующий вывод: как балетные термины должны быть представлены в русскоязычном тексте на данном этапе зависит от нескольких факторов. Во-первых, кто будет читать данный текст? Специалисты, которые знают не только, как прочесть gargouillade, но и то, что он означает, или неспециалисты, которым лучше пояснить, что традиционно мы произносим гаргуяд — не гаргульяд. Во-вторых, в какой форме тот или иной термин появится в вашем тексте — термины, употребленные в формах косвенных падежей, наверное, все-таки выглядят адекватнее в русской графике. В остальном хозяин — барин. В конце концов, можно порадовать читателей и jeté-шками и battement-чиками — главное, чтобы вас поняли!
