Рецензия

О лучших образцах

09.07.2022

Традиционно в июле ближе к финалу театрального сезона московские балетные лидеры, Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко и Большой театр России, дают завершающую премьеру. В этом году первым выступил МАМТ. Театр, для которого новая программа — еще и первая после прихода Максима Севагина на пост художественного руководителя балета, сделал ставку на «отечественного производителя» и выпустил два одноактных балета российских хореографов. На премьере побывала Тата Боева.

Рисование с натуры

Первая часть вечера — «О природе» — представляет собой спектакль в дорогой раме. Зрители перед началом действия могли наблюдать долгую пантомиму. Семь пар за длинным столом, уставленным гранеными бокалами. Девушки в элегантных осенних коктейльных платьях, мужчины в пиджаках и почему-то пальто (костюмы Натальи Туровниковой). Все очень монотонно, светски и нарочито пусто. Красивая жизнь-обертка. Композитор Алексей Наджаров придумал для этой сцены интересное сочетание шепотков, обрывков фраз, которые сливаются в бесконечный шум. Так прелюдия становится скорее осмысленной, чем претенциозной. 

Гости томятся на фоне буквально железного занавеса, который вскоре открывается — и за ним обнаруживается белесое пустое пространство. Сначала его осваивает один танцовщик, постепенно к нему добавляется ансамбль. До какого-то момента полупантомима царит и тут. Артисты меряют шагами сцену, мнутся рядом, собираются в живописные замирающие группы, достраивая друг друга до огромного орнамента. Танец проникает в «О природе» не сразу и делает спектакль любопытным эксцессом.

Сперва можно подумать, что МАМТ чудом получил лицензию на постановку израильтянки Шарон Эяль. Не из новых и не из известных вещей. Юношеский опус, но все же с авторским почерком. Есть и узнаваемая фронтальная линия ансамбля, и неожиданные выходы артистов из нее, например, припадания головой к животу партнера, и четкий маршевый шаг, и ритмичные повторяющиеся сегменты движений вроде косого шага на одну ногу. Даже такая фирменная черта постановок Эяль, как андрогинные костюмы, превращающие артистов в единую массу, есть. Наталья Туровникова придумала хороший ход с явно женскими по фасону (декольте и низкий вырез на спине) купальниками, надетыми на мальчиков и девочек. Они временами работают как нейтральная общая форма, а временами создают микроскопические курьезы вроде танцовщика, который в этом одеянии демонстрирует мускулы на руках и выглядит одновременно как воплощение маскулинности и феминности. 

В «О природе» можно обсуждать структуру (три финала — многовато), эффектный свет Игоря Фомина и сперва многообещающее видео Ильи Старилова (лицо, проступающее сквозь белую ткань то лобными костями, то зубами, то скулой над головой маленького и одинокого танцовщика, — запоминающееся зрелище). Однако есть гораздо более интересный повод для разговора. Состоит он в том, что МАМТ не приобрел права на раннюю Шарон Эяль, а получил в распоряжение мировую премьеру постановки Владимира Варнавы. От него самого, автора на балетных сценах достаточно плодовитого и узнаваемого, в «О природе» остался разве что большой медленный хоровод ближе к финалу, из которого артисты торжественно, по одному рассыпаются по сцене. Для чего потребовался огромный оммаж другому постановщику, сделанный местами, впрочем, убедительно, не совсем понятно. В художественных школах ученики копируют известные картины, чтобы набить руку на лучших образцах. Но Владимир Варнава хореограф сложившийся, и едва ли ему требуется переставлять других. 

Злая и красивая

Вторая часть вечера — «Нет никого справедливей смерти» Максима Севагина — современная версия драмбалета. Это среднее между притчей и сказкой: волшебный мир, в котором есть одна константа — Смерть, добирающаяся до любого человека. 

Действие перенесено в космос — и это самая загадочная часть идеи хореографа. Почему Смерть забирает людей на орбитальной станции, из спектакля не ясно. Но до мысли «зачем все эти провода и намеки на роботов» можно дойти не сразу. Максим Севагин нашел удачную динамичную структуру для спектакля. Каждая встреча со Смертью сделана как короткая стремительная история, в которой раскрывается суть дела, — и за этими энергичными «карточками» и яркими костюмами не сразу замечаешь космический корабль. 

Лучшее, что есть в «Нет ничего», — исполнительница партии Смерти в первом составе. Оксана Кардаш, балерина, находящаяся сейчас, возможно, в своем лучшем состоянии, хороша в любых видах. Она напоминает кошку, которую можно выпустить на сцену и наслаждаться эффектом. Кардаш за свою карьеру была разной — сдержанной, элегантной, огненной. Она одинаково убедительна и профессиональна и когда вылетает как Китри, и когда выравнивает на себя линию ансамбля в Autodance. Энергичная «злодейка» — еще одна очень подходящая Оксане ипостась. Ей в партии к лицу все: «растрепанные» перья в волосах, которые придают вид хулиганистый и божественный, алые гольфы, подчеркивающие сильные мускулы, идеи хореографа вроде соединения выброшенной натянутой ноги и стопы-«утюжка» или поддержки-«нырки». Часть элементов будто пришла из других партий Кардаш, например, уверенные и ленивые длинные «кошачьи» шаги. 

В «Нет никого» харизматичный состав — например, слегка безумный Бог Иннокентия Юлдашева, степенный Король Георги Смилевски, вертящаяся вокруг него Принцесса Ксении Шевцовой. Кардаш, как заглавная героиня и самая большая сила в этом мире, выделяется особо. Постановка Максима Севагина дает ей, кажется, возможность «оторваться», быть опасно игривой, стремительной, доминирующей, не следовать правилам — и балерина в вечер премьеры использовала эти возможности насколько могла. Есть ли кто-то справедливее смерти, публика, может, и не выяснила. Но новые сведения о достоинствах Оксаны Кардаш, скорее всего, получила.

Фото Карина Житкова

Новые материалы и актуальные новости в нашем телеграм-канале.