В Нижегородском театре оперы и балета состоялась премьера балета в двух актах «Лебединое озеро». Хореографом-постановщиком выступил Александр Сергеев, дирижером-постановщиком — Федор Леднев, художником-постановщиком — Леонид Алексеев, художником по свету — Александр Романов, видеохудожником — Игорь Домашкевич. На спектаклях 10 и 11 апреля побывала Екатерина Баева.
МУЗЫКА
Принципиальное новшество спектакля в том, что в нем задействована вся музыка из партитуры Чайковского 1877 года — но с необходимыми по сюжету перестановками музыкальных номеров и с купюрами там, где определенные музыкальные фрагменты повторяются. Таким образом, три часа звучания превратились в три часа спектакля с учетом антракта.
Музыкальным руководителем постановки выступил Федор Леднев, дирижер опытный, внимательный и деликатный. Несмотря на то, что на втором показе оркестр звучал чуть более механически, чем хотелось бы, особенно в быстром темпе, спектакль как репертуарную редкость можно смело рекомендовать к прослушиванию всем любителям классической музыки вообще и Чайковского в частности.
ЛИБРЕТТО
Автором нового либретто также выступил Александр Сергеев, который предлагает вниманию зрителей «спектакль-размышление на тему легенды о принце Зигфриде и его иллюзорном мире волшебного озера лебедей, где находят пристанище мечты об идеальной любви».
Достигнув совершеннолетия, Зигфрид вскоре станет королем и потому обязан жениться, напоминает ему мать в первой картине. Подобная перспектива страшит беззаботного принца, который в растерянности убегает со своего же выпускного бала к лесному озеру, надеясь найти в его водах избавление. Вместо избавления на озере он находит Одетту, прекрасную девушку-лебедя в окружении ее подруг, и, покоренный ее хрупкостью и невинностью, дает ей клятву в вечной любви. В этом спектакле нет Ротбарта или Злого гения — есть только темный двойник Зигфрида, его собственное отражение как воплощение всех его мрачных мыслей и сомнений.
Во втором действии история разворачивается по знакомому сценарию: выбрав на балу не ту, принц таким образом нарушает клятву и предает — не только Одетту, но и себя. В четвертой картине он снова прибегает к озеру, чтобы обнаружить, что, несмотря на прощение Одетты, он совершил непоправимое. Одетта исчезает, а принц становится королем — как и было предначертано.
ХОРЕОГРАФИЯ
На афише значатся трое — Мариус Петипа, Лев Иванов, Александр Сергеев.
Новое «Лебединое озеро» — одновременно и новое, и старое. В спектакле есть место и реконструкции (pas de trois в первом акте, черное pas de deux во втором), и совершенно новому хореографическому тексту, который Александр Сергеев создавал уже для обновленного либретто.
В оригинальных сценах и вариациях насмотренный зритель наверняка узнает такие сложившиеся черты почерка Сергеева, как чувство юмора и порой гиперболизированную комичность хореографических образов (в пример можно привести канкан сидящих на тумбочках танцовщиц кордебалета или вариацию, известную как «Русская», в которой сонная солистка почесывает ногу и нарочито зевает, вызывая восторг у публики), стопроцентное следование за музыкой («испанская» невеста, танец «рыцарей», аккомпанирующих солисткам в третьей картине) и хореографические аллюзии на прецедентные тексты мирового балетного искусства. Юмор не чужд балету; тут можно вспомнить и «Тщетную предосторожность» Аштона, и «Забавное pas de deux» Шпука, да даже в «Дон Кихоте» и «Корсаре» есть место комическому. Другое дело, что музыка «Лебединого», возможно, благодаря всем существующим трагическим, даже роковым трактовкам сюжета — сопротивляется подобной интерпретации, и иногда слышимое вступает в диссонанс с виденным на сцене.
Еще одно изменение касается третьей картины, бала в честь совершеннолетия принца. Вместо уже привычного дивертисмента характерных танцев восстановлено pas de six 1877 года. Пуантовые вариации исполняются различными «гостьями» — в черном, зеленом, белом, красном, золотом и синем. Их партнерами выступает «свита», юноши в серых костюмах и прозрачных топах с блестками, причем несмотря на то, что количество партнеров от танца к танцу прогрессирует от двух до восьми, их драматическая роль остается одинаково непонятной. Похожие на тени, эти юноши как будто напоминают о привычной для классического балета неравнозначности дуэтов, где танцовщик должен, в первую очередь, «держать» и «носить», а танцевать — это если повезет.
Самой красивой и, если так можно выразиться, наполненной — с точки зрения и смысла, и хореографии — кажется вдохновленная Ивановым, но при этом оригинальная четвертая картина, в которой кордебалет (без рук-крыльев!) приходит в полную гармонию с музыкой Чайковского, создавая иллюзию трепетной птичьей стаи. Неровная симметрия 2–4–6–4–2 создает образ птичьего клина, стрелы, дополнительного движения, словно танцовщицы вот-вот сорвутся с места и улетят.
DRAMATIS PERSONAE
Как уже было обозначено, главный герой этого «Лебединого» — принц Зигфрид.
Нельзя сказать, что он танцует больше, чем в том же «Лебедином» Константина Сергеева (например, у Зигфрида нет вариации в белом pas de deux), но драматически его партия выдвинута на передний план. Даже то, что партии Одетты и Одиллии (или, как она называется в списке действующих лиц, Гостьи в черном, то есть одной из шести представленных Зигфриду невест) исполняют разные солистки, подчеркивает исключительность именно Принца.
Вместо придворных в первой картине кордебалет — это выпускники двух факультетов, ровесники Зигфрида, веселые ребята в золотых и серебряных бомберах с гербом в виде лебедя на спине. Их молодость и задор задают общий тон картины; на выпускном — и даже не балу, а на вечеринке — все резвятся и всячески подтрунивают над будущим королем. Вальс — это не просто танец, а показательные соревнования (выиграла, как ни странно, команда Зигфрида). Однако на фоне всех «выпускников»-танцовщиков выделяется не задумчивый Зигфрид, а его друг Бенно (Джотаро Канизаси, Сюго Каваками) — легкий, прыгучий и резвый, да еще и в притягивающих внимание зрителя алых бриджах. Партию Зигфрида на премьере исполнил рослый, опытный солист Андрей Орлов, но, несмотря на бесшумные прыжки и внимательное партнерство, убедительнее смотрелся во второй вечер Максим Просянников, уверенно сочетающий крепкую танцевальную технику с проживанием образа. Его Зигфрид был не слишком похож на эгоиста-романтика; в нем чувствовались и нераздражающая маскулинность, и естественность, и ненарочитое благородство манер.
Традиционное для первой картины pas de trois исполняют Бенно и две «сестры Зигфрида», одетых тоже по-современному модно, в плиссированные шопенки и футболки-поло. Они же в начале третьей картины воплощают собой «краткое содержание» балета: принц должен выбрать между белым и черным лебедем. Эта небольшая интерлюдия смотрелась уместно и интересно.
СЦЕНОГРАФИЯ И КОСТЮМЫ
Это, вероятно, самый дискуссионный элемент постановки, что наверняка объясняется рядом технических возможностей сцены или просто организационных причин. Костюмы и сценографию к спектаклю придумывал давний коллега Сергеева Леонид Алексеев, осуществивший с ним в Мариинском постановку балетов «Двенадцать» и «Коппелия». Алексеев — современный петербургский дизайнер с отличным профильным образованием, насмотренностью и чувством юмора. Его костюмы всегда отличаются тонкой стилизацией и тем, что они банально идут артистам балета, подчеркивая и подавая в наилучшем свете их и без того роскошные данные. В «Лебедином озере», надо признаться, не всем артисткам кордебалета идут несимметричные «лебединые» корсеты» в белой картине первого действия, а на Одетту из-за особенностей костюма интереснее смотреть из зала справа. Серый мужской кордебалет второго действия, так называемая свита, ввиду ограниченных технических возможностей освещения трагически сливается с задником, выполненным в золотисто-бежевом с красными рисунками, а световые столбы и проем, сквозь который артисты появляются на сцене, создает ощущение ненужной ряби на фоне, отвлекая от самого танца. С другой стороны, финальная картина и лебеди во многослойных черно-белых пачках выглядят крайне эффектно — настоящая стая мистических птиц.
Спектакль стал коллаборацией между Нижегородским театром и Эрмитажем, в результате чего на основном занавесе появилась репродукция картины немецкого художника Каспара Давида Фридриха «Два лебедя», а на заднике первой картины — романтические руины. Все это резко контрастирует не только с напряженным и даже пугающим видеоартом авторства Игоря Домашкевича, но со спортивно-современной эстетикой костюмов, особенно в первом действии. Как будто какие-то молодые люди собирались на Уимблдон (и афтерпати), а вместо самолета сели в машину времени и попали то в Германию девятнадцатого века, то в Италию шестнадцатого, на которую намекают некоторые персонажи третьей картины. О Фридрихе напоминает и стоящая спиной к зрителю фигура Зигфрида в удлиненном сюртуке в начале второй картины, видимо, погруженная в нелегкие размышления (а вот самого «Странника над морем тумана» на выставку в Эрмитаже привезти не удалось).
***
Многие задаются вопросом, зачем в наши дни ставить «Лебединое», если можно ставить что-то свое. Причин, как минимум, три. Во-первых, зритель любит Чайковского, потому что любит эффект узнавания. Как в музее, прогуливаясь по бесконечным залам, приятно наткнуться на картину, знакомую по бесконечным репродукциям, так и в театре приятно прийти на премьеру и узнать музыку по нескольким тактам. Увидев в афише знакомое название, пусть и в новой постановке, непостоянный зритель с большей охотой пойдет на Чайковского, нежели на что-то совершенно оригинальное.
Во-вторых, массовый зритель, может, и любит Баланчина и Форсайта, но аудитория классических сюжетных балетов гораздо шире. На них легче следить за всем, что происходит на сцене, и если не хореография, то перипетии сюжета и смена декораций точно помогут не уснуть после долгого рабочего дня. Чистая хореография — это абстракция, «Лебединое озеро» в любых декорациях — это сюжетный текст, уровень вхождения в который значительно ниже. Большой сюжетный балет — это проза, а бессюжетный — поэзия; и то, и другое бывает хорошим и плохим, но нельзя отрицать, что прозу читать могут все, а листать томик стихов свободным вечером будет не каждый.
В-третьих, руководство театров тоже любит сюжетные балеты, потому что на них больше спрос. На них приходят взрослые и дети, девушки и дедушки, сюда же ведут приехавшего в командировку коллегу; с них не уходят в антракте, потому что интересно, что будет дальше. В общем, такими спектаклями гордятся как визитной карточкой театра, и если обычная визитная карточка хороша, когда она проста и лаконична, то визитная карточка театра должна быть яркой, многосоставной, не похожей на других. С этой точки зрения новое нижегородское «Лебединое озеро», безусловно, справляется с поставленной задачей.
Фото: Сергей Досталев, Анастасия Коновалова © Нижегородский театр оперы и балета