День театра приглашаем вас провести с прима-балериной Музыкального театра К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко Эрикой Микиртичевой. Вместе с нашей героиней мы отправимся на балетный урок, в гримерку, за кулисы и на сцену, расскажем и покажем, как оттачиваются движения в балетном зале, как создается образ к спектаклю, и осветим множество других деталей, которые скрыты от глаз зрителя. Благодарим Эрику за то, что приоткрыла завесу тайны театральной жизни, искренний диалог и доверие во время съемки.
В залах разогреваются несколько артистов, при каждом полный набор для пробуждения тела: валики, роллы, резинки, мячики.
Вижу знакомый силуэт: с мужем идет наша героиня — прима-балерина Эрика Микиртичева. Бросив на ходу: «Я разогреюсь в классе Бурмейстера, а потом перейду в класс Брянцева», — исчезла в своей раздевалке за фиолетовыми шторами.
Через 10 минут Эрика в зале, и тоже с целым набором инвентаря в большой спортивной сумке. Разогрев начинается со стоп: косточка за косточкой, сустав за суставом разогреваются сначала ноги, затем спина и руки. Пара слов с мужем, пинг-понг шутками с коллегами до момента, пока в зале не появляется Татьяна Чернобровкина, в прошлом звезда театра, ныне педагог. С Эрикой они работают вместе более десяти лет.
КЛАСС
Утренний урок у артистов балета — это преодоление ленивой мысли и перегруженных, застывших мышц. Уставшее тело нужно настроить на работу, поэтому разогрев проходит в атмосфере неспешной неги port de bras, томных tendus и задумчивых взглядов в окно. Если вы представляете балерин на классе в нежно-розовых воздушных тканях, то далеки от реальности, как правило, артисты одеты многослойно: под спортивными костюмчиками спрятаны слои гетр, дополнительных штанов, платков и маек — смотря, что у кого болит или требует дополнительного прогрева.
«У Татьяны Анатольевны Чернобровкиной не совсем «лайтовый» класс. Хотя и бывают такие дни, когда я стараюсь не прыгать до конца, потому что прыжки еще понадобятся вечером на спектакле. Но в целом станок, середина — это обязательный набор. Чаще всего Татьяна Анатольевна поддерживает и заставляет, поэтому я стараюсь попрыгать хотя бы пару маленьких «сотешек» (sauté , прыжок с двух ног на две с сохранением первоначальной позиции в воздухе и при приземлении. — Прим. ред.)».
«Мой день начинается рано, в семь утра. Просыпаюсь вместе с сыном и отвожу его в сад, иногда эта миссия лежит на бабушке с дедушкой, тогда есть возможность поспать чуть дольше. После — завтрак, и мы с Денисом выезжаем в театр. Я люблю заниматься балетным уроком утром. Даже если у меня вечером спектакль, я приезжаю в театр рано. В перерыве перед спектаклем я остаюсь в театре, потому что дома не отдыхаю и отвлекаюсь на дела и ребенка».
После класса мы с Эрикой расстаемся на несколько часов — у балерины по плану отдых и время побыть наедине со своими мыслями, прогнать в уме предстоящий спектакль, вспомнить замечания и корректировки педагога.
«Мне важно, хотя бы часок поспать, чтобы мозг отключился вообще».
Вы резонно спросите про обед, и я спросила.
«В обед предпочитаю сильно не наедаться, соблюдаю режим питания. Когда у меня нет работы или ее мало, стараюсь после шести не есть, в крайнем случае что-то легкое. Когда много работы, я ем нормально, важно физически себя поддерживать. Да, есть еще БАДы, когда большая нагрузка или выпуск спектакля», — рассказывает о питании балерина.
В гримерном цехе среди десятков париков, шиньонов, голов манекенов и плоек уже вовсю царит суета, немудрено: мастерам по волосам и гриму нужно подготовить к спектаклю около шестидесяти артистов совершенно разных по амплуа и задачам их персонажей. Эрика, несмотря на общую благожелательность и доверие мастеру, внимательно следит за его работой, корректирует форму пучка и расположение цветов на голове. Процесс занимает около 20 минут, столько же времени уходит на грим.
«После того, как сделаны прическа и грим, я могу поштопать пальцы (пуанты — Прим. ред.). Это тоже своего рода ритуал, медитация».
Во время поистине балеринского перекуса черным чаем и маленьким кусочком шоколадного марципана мы разговариваем о том, какой подготовки, в том числе психологической, требует от балерины «Жизель».
«Любой спектакль требует психологической подготовки. Неважно, «Жизель» это или «Лебединое», или «Дон Кихот». Я готовлюсь к каждому спектаклю с определенным настроем, к разным ролям подвожу себя эмоционально. «Жизель» — это трагическая история, требующая сильного эмоционального включения в роль. Я станцевала много «Жизелей» с разными партнерами. И это тоже влияет на настрой, потому что есть опыт, который позволяет по-разному проживать спектакль».
РАЗОГРЕВ
Там же в гримерке после штопки пуантов у Эрики примерно полчаса партерной гимнастики и растяжки. Заглядывает Денис (Денис Дмитриев, премьер театра, муж Эрики. — Прим. ред.) и с трогательной заботой предлагает принести чай или шоколадный батончик.
«Мы всегда приходим на спектакли, даже если танцуем не вместе. Во время спектакля мы что-то подсказываем или просто подбадриваем друг друга, бывает, наоборот, стараемся промолчать, а уже вечером все сказать. Мы с Денисом много лет вместе и уже чувствуем такие моменты. Чаще всего это происходит обоюдно. Мы всегда, не скрывая ничего, обсуждаем, что получилось, а что нужно доработать. И мне кажется, такая открытость нас обогащает и дает силу».
Продолжая нашу беседу, Эрика аккуратно раскладывает шпильки на салфетке, предусмотрительно заботясь об удобстве мастера по волосам, который будет быстро менять прическу в антракте после сцены сумасшествия.
«Ты суеверная?» — спрашиваю я приму.
«Суеверная. С годами немного проще стала. Бывали ситуации, когда что-то очень нужное падало и приходилось это поднимать, а в итоге ничего плохого не происходило. Иногда кажется, может, все-таки какой-то вред и пустота все эти суеверия… не знаю», — задумчиво протягивает Эрика.
Чуть позже, во время последних корректировок макияжа, упала шпилька, поднята она не была.
За полчаса до спектакля входит костюмер — время надевать костюм. Пуанты, вода, коврик отправлены в сумку.
Молитва, тишина, концентрация.
Время идти на сцену.
Первым делом на сцене Эрика проверяет ромашку — от количества лепестков зависит завязка драмы, важно, чтобы все лепестки были на месте, а сама ромашка легко отрывалась от бутафорной травы. Этот момент несколько раз проверяется балериной. Дальше проход в полноги рисунка танца первого акта, начиная от первого выхода и заканчивая вариацией. Несколько технических сверок в полную ногу: вращение в attitude из второй части вариации, подскоки на пуантах, несколько прыжков jeté.
Небольшой диалог с дирижером, сверка моментов по темпам.
«Волнение есть всегда, и адреналин для меня важен. Я привыкла к этому состоянию перед началом, большая часть моей творческой деятельности — это волнение до выхода на сцену. До первого шага на сцену тревожные мысли в голове бывают! Меня иногда это пугает, важно не допустить этого потока уже во время танца, уметь обуздать его».
Все звонки прозвучали, режиссер просит артистов покинуть сцену, подготовка к открытию занавеса. Спектакль начинается.
Около своего домика Эрика садится за рутину с пуантами, детально все проверяет, вновь что-то подшивает, потом медленно и тщательно их надевает. В этом процессе действительно видится что-то медитативное, чувствуется, как балерина уходит в себя и становится Жизелью.
Альберт по другую сторону домика уже подошел к двери. Стук, глубокий выдох плечами, наша героиня открывает дверь и летит навстречу любимому.
«Каждый спектакль — это событие. Все эти нюансы и красочки, которыми ты наполняешь роль от спектакля к спектаклю, вносят творческое вдохновение и в создание партий, и в отношение к профессии в целом».
«Жизель» — удивительный спектакль. Здесь так тонко переплетены жизнь и игра. Играешь, не играя, особенно сцену сумасшествия. На репетициях я беру, конечно, в работу сцену сумасшествия, проверяю нюансы, но стараюсь не репетировать ее часто, потому что получается, как будто это все наигранно, слишком просчитаны жесты, куда пошел, куда посмотрел. А хочется, чтобы все действия жили естественно в том моменте, когда ты на сцене».
После сцены сумасшествия времени приходить в себя у балерины нет: получасовой антракт пролетает незаметно за переодеванием, сменой прически и обновлением макияжа. За занавесом тем временем вовсю трудятся работники сцены, меняя декорации.
Задолго до начала второго акта Мирта и вилисы уже на сцене, разогрев у артисток интенсивный — им предстоит сложный акт, наполненный прыжками, множеством arabesques и в прямом смысле бегом.
Под конец танца Мирты мы с Эрикой направляемся под сцену, к люку-могиле, откуда в итоге мистически появится Жизель.
Дальше действие проходит на одном дыхании: канонический первый выход, небольшой передых, и вновь на сцену: вихрь белоснежных дев в сцене с Гансом, любовное адажио, спасение Альберта, расставание, искупление.
«А что после спектакля?» — спросила я у Эрики уже в гримерке, где она устало сбросила пуанты.
«Если я успеваю к ребенку до его сна, то стараюсь максимально быстро собраться и убежать домой. Если же я понимаю, что он уже спит, то не спешу. Бывают такие сильные спектакли, тяжелые, я могу долго не засыпать, много думать и анализировать. Бывают спектакли, когда что-то не получилось, и ты по кругу начинаешь прокручивать эти моменты».
Материал подготовила Алиса Асланова