Если вы когда-нибудь были на балетном классе, то могли услышать далекие от французских терминов слова «ножницы», «рыбка», «заноски» и «перекидное». Куда же подевались все эти красивые royal, entrechat-trois, -quatre, -cinq? Разобраться в этом вопросе и рассказать, откуда берут корни термины-синонимы в русском языке, мы попросили нашего автора-колумниста Тимофея Пименова, уже много лет занимающегося лингвистическими и функциональными особенностями терминологии классического балета.
А почему бы нам не поговорить на тему языковых особенностей терминологии классического балета в России? Вы, наверное, уже не раз слышали, что балетные термины существуют аж с XVII века, что основная их часть представлена на французском языке (за исключением тех итальянских, что были заимствованы из словаря музыкантов) и что с распространением балетного искусства они начали употребляться в своем первозданном виде и в других странах, где используются таким образом до сих пор. Именно последний пункт обеспечивает этой поистине поразительной терминологической системе международный статус и гарантирует практически беспрепятственное понимание всеми участниками балетного дискурса (от студентов училищ до заслуженных артистов, педагогов и хореографов) друг друга по всему миру. Но что, если я скажу вам, дорогие читатели, что трудности при понимании все-таки могут возникать даже тогда, когда речь идет о таких однозначных по своему определению вещах, как термин? Откуда эти трудности берутся и как артистам удается их избежать? — Давайте разбираться.
Некоторые балетные наименования предельно детализировано описывают балетное движение (rond de jamb par terre — круг ногой по полу, rond de jamb en l’air — круг ногой в воздухе). Однако даже для людей, владеющих французским языком, танцевальный термин остается не вполне понятным, пока кто-то его не покажет. Более того, несмотря на максимально открытую внутреннюю форму номинации (названия), этот термин остается не совсем ясным для людей непосвященных. По существу, ни один, даже самый прозрачный, танцевальный термин не раскрывает полностью своего содержания, не объясняет сам по себе технику выполнения движения, им названного.
Разумеется, юные танцовщики классического балета с самых первых лет обучения в училищах и академиях начинают осваивать не только язык танца, но и язык, на котором о танце говорят. Для них уже с первого класса не существует понятия «выдвинуть ногу носком вперед», но существует battement tendu, неясной им покажется команда «присядь» или «встань плечом», когда есть такие понятия, как plié и épaulement соответственно. Освоение танцевальной терминологии и понимание замысловатых и труднопроизносимых слов-терминов являются важными составляющими многолетнего процесса посвящения в профессиональные танцовщики.
Тем не менее родной язык, несомненно, накладывает существенный отпечаток на особенности и скорость освоения танцовщиком того или иного балетного термина.
Приготовьтесь, дорогие читатели! Для дальнейшего погружения в мир замечательных нюансов балетной терминологии нам потребуется ознакомиться с принципиально важным для нашего исследования понятием, которое я уже нетерпеливо употребил выше, а именно понятием внутренней формы слова.
Существует множество научных определений данного термина, сформулированных ведущими умами отечественного и зарубежного языкознания, однако для простоты нашего с вами понимания, позвольте мне обрисовать границы этого понятия самостоятельно. Внутренняя форма слова — это мыслительный образ, лежащий в основе номинации (называния) слова, формально выраженный морфемным составом данного слова и осознаваемый (угадываемый) носителем данного языка. Ну, скажем, слово подоконник имеет так называемую прозрачную внутреннюю форму, то есть любой носитель русского языка способен понять, отчего именно этим словом зовется названный им предмет (под окном). Такую же прозрачную форму имеют слова лесник (тот, кто имеет дело с лесом), сновидение (от «сон» и «видеть»), пряник (от «пряный») и проч. Тем не менее природу номинации (называния) многих слов русского языка уже не так просто установить современному его носителю. Например, внутренняя форма слова «стол» связана с глаголом «стелить» (изначально, стол — то, что постлано), а слово «окно» связано с устаревшим названием органа зрения «око». Когда связь между образом, лежащим в основе называния, и самим словом в его настоящем употреблении не узнается носителем языка, мы говорим, что внутренняя форма таких слов затемняется. У заимствованных слов, как вы уже догадываетесь, внутренняя форма считается затемненной, потому как для того, чтобы установить, что легло в основу называния того или иного понятия иностранным словом, нужно как минимум на высоком уровне владеть этим иностранным языком.
Вернемся же теперь, чуть более просвещенные в вопросах общего языкознания, к нашим «глиссадам». Широко известно, что прозрачность внутренней формы слова влияет на понимание и, соответственно, запоминание данного слова. К сожалению, как признаются многие русские танцовщики, внутренняя форма большинства танцевальных терминов для них остается неясной. В балетных учебных заведениях уделяется немалое внимание процессу изучения терминов, но техника выполнения движения намного важнее, отчего многие балетные слова даже для самых талантливых и прилежно учащихся артистов звучат «как заклинания». Услышав такое, танцовщик без труда изобразит вам тот или иной элемент, но пояснить, что именно означает эта комбинация звуков и как она соотносится непосредственно с движением, может оказаться бессилен.
В связи с этим наряду со всеми известными признанными французскими танцевальными терминами могут возникать «вольные» названия тех или иных движений. Следует отметить, что подобные разговорные синонимы (одинаковое значение) балетных терминов встречаются довольно редко, однако если такой термин-синоним появляется, то употребляется он значительно чаще, чем его оригинальный французский эквивалент.
Самым популярным термином-синонимом, уверенно вытесняющим французский оригинал, является «перекидное». Данный термин употребляется в русскоязычном балетном сообществе вместо jeté entrelacé, что в буквальном переводе означает «брошенный и переплетенный». Бьюсь об заклад, что официальный французский термин многие артисты балета даже не вспомнят. Так как при выполнении данного прыжка танцовщику необходимо как бы перекинуть одну ногу через другую, становится понятно, какой образ лег в основу нового наименования.
Особого внимания заслуживает французское понятие battu. Battu — это классический балетный термин, который означает «битый». Так, любое движение классического балета, выполненное технически сложнее за счет добавления ударов ногами в середине прыжка или движения, называется battu. Русские балетные артисты выделяют понятие battement battu (коротко называя его «батю»), движение, выполняемое у станка или на середине. Однако, если battu (тот же удар) необходимо выполнить во время прыжка, используется синонимичный ему русский термин «заноска». Напомню, что, согласно материалам ЭРБ, движения battus являются разновидностью batteries — общее название прыжковых движений, орнаментированных «заносками», то есть ударами одной ноги о другую [ЭРБ 1981, 545].
А.Я. Ваганова в своем основополагающем труде «Основы классического танца» так говорит о данном движении: «В нашей практике мы чаще прибегаем в данном случае к русскому слову заноски, чем французскому названию batteries. Потому это русское название я здесь и оставлю. <...> Заноска — удар одной ноги о другую. Заноски вносят в танец виртуозность, и потому их исполнение не терпит никакой небрежности, никакой приблизительности и упрощенности, иначе они теряют свой смысл. <...> Заноски надо не упрощать, а, наоборот, делать их в максимально трудной форме, в этом и скажется хорошая школа. Например, такие небольшие заноски, как royal, entrechat-trois, — quatre, -cinq, надо стремиться делать очень низко над полом; тогда приходится скрещивать ноги очень быстро, коротким и четким движением. Это гораздо труднее, но в таком исполнении больше компактности, энергии и блеска. Если же эти небольшие заноски давать с большого прыжка высоко в воздухе, — имеешь много времени на то, чтобы занести ноги, и исполнение утрачивает блеск» [Ваганова 1980, 124].
В обоих случаях (jeté enterlacé — перекидное; battu — заноска) русскоязычный термин-синоним не столько выражает образное восприятие движения, сколько стремится как можно точнее передать технику его исполнения.
Термин dégagé употребляется на равных с русским вариантом «переход». Слово dégagé, как большая часть терминов классического балета, представляет собой причастие, форму глагола. Dégager буквально переводится с французского как «высвобождать», «извлекать». Согласно материалам ЭРБ: «Dégagé — отведение ноги в нужном направлении … для последующего перехода на нее» [ЭРБ 1981, 546]. Курьезно, что именно образ перехода на рабочую ногу оказался центральным в восприятии русскоязычными артистами балета данного термина, что позволило ему лечь в основу синонимичного названия.
В среде русских балетных артистов также предпочтительно употребление буквальных переводов понятий pas de ciseaux — ножницы, pas de poisson — рыбка. В отношении уменьшительной формы наименования «рыбка» стоит отметить, что в оригинальном термине отсутствует значение «уменьшительности», однако в русском варианте оно кажется неизбежным.
Таким образом, даже консервативная, мало поддающаяся любого рода изменениям терминологическая система классического балета оказывается бессильной перед натиском русской словообразовательной традиции, тяготеющей к использованию славянизмов там, где предоставляется выбор. Причины для подобного рода словотворчества оказываются закономерными: 1) Внутренняя форма русскоязычных терминов удивительно прозрачна, а значит 2) Подобные терминологические новообразования легко понимаются, беспрепятственно соотносятся с названными ими движениями и быстрее запоминаются представителями русскоязычного балетного сообщества.
С другой стороны, на мой взгляд, не может не поражать тот факт, что в англоязычных странах, например, где балетное искусство уже давным-давно достигло собственных национальных высот, мы не наблюдаем подобного языкового явления, а именно использования синонимичных терминов на английском языке, образованных путем переосмысления внутренней формы номинации того или иного оригинального французского термина.
Англоязычные танцовщики признаются, что могут отсылаться к группам балетных движений, используя слова английского языка (например, turns — вращения, jumps — прыжки), но не одно из этих слов не становится полноправной альтернативой существующего французского термина. В подтверждение своих суждений приведу слова балетного артиста родом из Канады, которому выдалось поработать в российских балетных компаниях: I remember being surprised and confused when hearing the Russian ballet terminology, I didn’t even understand what it meant for so long, I just knew that ‘perekidnoye’ was ‘entrelacé’ and so on… (Я помню, как был удивлен и растерян, когда услышал русскую балетную терминологию. Я довольно долго даже не понимал, что она значит… Я просто знал, что «перекидное» это entrelacé и так далее).
Почему русский язык с большей свободой и даже некоторой фривольностью подходит к употреблению всеми признанных балетных наименований, в то время как, например, английский язык не решается на подобные языковые выходки? Ответ на этот вопрос не должен и не может быть коротким и простым и заслуживает отдельного, самостоятельного сочинения. Тем не менее сам факт существования такого различия говорит о следующем: процессы освоения балетной терминологии (иноязычной лексики) в русском и английском языках протекают по-разному.
Подводя итоги данного миниатюрного исследования, я чувствую своим долгом вернуться к проблемам, которые были сформулированы в самом начале этой статьи: откуда трудности в употреблении терминов берутся и как артистам удается их избежать? Такие сложности в употреблении балетных наименований, как оказалось, вообще-то не очень часты, однако иностранному танцовщику (не овладевшему русскими эквивалентами некоторых движений) придется поломать голову, чтобы понять, что названо русскими «перекидными» и «блинчиками» и почему их надо прыгать. Попав в подобную ситуацию, артист тем не менее ловко сориентируется, увидев названное движение хотя бы раз исполненным — именно так танцовщикам и хореографам удается преодолевать любые языковые барьеры. Напоминаю, дорогие читатели, что «переназывание» французских терминов словами русского языка является необязательной, но одной из составляющих объемного, естественно-протекающего языкового процесса — освоения заимствований. А об этой по-своему увлекательной теме нам с вами уже приходилось говорить на страницах материала, посвященного графической передаче терминов классического балета, куда я вам настоятельно рекомендую заглянуть, если еще не.