Автор: Варвара Вязовкина
Ксения Шевцова в расцвете карьеры. Еще год назад невозможно было представить гостевые выступления московской балерины в Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Последние семь лет специально на нее балетоманы ходили на Большую Дмитровку. Отсутствие в текущем сезоне двух прима-балерин Оксаны Кардаш (в декрете) и Ксении существенно проредило ряды знатоков театра.
Выпускница Вагановки, жаждущая новизны урбанистка, постоянно устремлялась к неизведанным целям. Вначале — отъезд из Петербурга и освоение новых партий в столичном театре, потом — проба себя в другом виде искусства, на сегодняшний момент — вновь охота к перемене мест. Полтора года назад у меня вышел текст «Улететь бы птицей белою» о премьере «Щелкунчика», где в третьем составе танцевала Шевцова (газета «Экран и сцена», 16 декабря, 2022). Помню, как в адажио ее Мари стремилась куда-то за пределы. Но тогда конкретных переговоров о переезде в другой театр и другую страну, по-видимому, не шло.
С декабря 2023 года Шевцова — первая солистка Баварского балета. Спустя четыре месяца в Москву она прилетела в качестве приглашенной балерины и в апрельских спектаклях МАМТа появилась Сильфидой и Никией. В обеих партиях, много раз исполненных ею на родной сцене, она вышла, уже пополнив в Мюнхене свой репертуар спектаклями «Увертюры Чайковского» Алексея Ратманского и «Баядерка» в редакции Патриса Барта.
Разыгрывать на крышах мегаполиса стюардессу или сниматься в нашумевшем киносериале «Балет» — внетеатральные эксперименты ей только к лицу. Но именно на сцене с первых минут поражает то, что, оставаясь женственной и поразительно уравновешенной актрисой, она незримо экспериментирует и в классических спектаклях.
«Сильфида» прочно ассоциируется с именем Марии Тальони. В манере Ксении Шевцовой срабатывает танцевальный генетический код, благодаря которому оживают силуэты романтических балерин. Меланхолический абрис ее Сильфиды сменяет тень соперницы Тальони, Фанни Эльслер, — и вот уже дева воздуха предстает полной эльслеровского лукавства, женщиной-кошечкой, обольщающей своего партнера (кстати, балет «Кошка, превращенная в женщину» Эльслер исполняла в 1830-х годах). Этой магической способностью современная балерина особенно эффектно пользуется в трио с Джеймсом и его невестой из первого акта — в тех фирменных сценах Пьера Лакотта, что начисто отсутствуют в датской редакции «Сильфиды» Августа Бурнонвиля.
В 1971 году Лакотт предъявил забытую французскую редакцию «Сильфиды» Филиппо Тальони. Лакотт следовал по пути, открытому за тридцать лет до него французским кинематографом. В культовом фильме «Дети райка», где великий мим ХХ века Жан-Луи Барро сыграл великого мима ХIХ века Батиста Дебюро, реставрирована атмосфера парижских «Театров Больших бульваров» 1830-х годов, а балетмейстер вдохновлялся старинными гравюрами того же времени.
Шевцова, вслед за Лакоттом, делает открытие, возможно, сама того не ведая. Ее одаренная телесность приводит в движение зеркальную амальгаму: балетное искусство времен Тальони отражается в кинематографе поэтического реализма. А в полетах Шевцовой нет-нет и сверкнет грациозность незабвенной Арлетти из «Детей райка». Ее Гаранс, как и Сильфида, — муза для героя. И наравне с поэтически настроенным Джеймсом из балета, Батист в картине забывает о семье и очарован миром грез.
Откуда бы взяться у Ксении французскому шарму? Конечно, чувствуется влияние Лорана Илера, бывшего худрука Стасика, в прошлом danseur noble Парижской оперы, при котором восходила звезда Ксении. И очевидно, что ее московская Сильфида — наследница парижских Сильфид: первой исполнительницы Гилен Тесмар (жены Лакотта), а также Изабель Герен, Элизабет Платель, Орели Дюпон (записи можно отыскать в интернете).
Что касается «Баядерки», то вопрос редакций всегда деликатный. Идущая на сцене Стасика редакция Натальи Макаровой — не самая удачная постановка. Надо признать: это первый опыт с воссозданным финальным актом. Подобный вариант четырехактного обстановочного старинного балета вскрыл важную подробность: главная героиня лишилась крупного плана. Вперед вышел Солор в окружении соперниц — храмовой баядерки и дочери раджи. Напомню, в советских редакциях Мариинского и Большого театров Константином Сергеевым и Юрием Григоровичем Никия возведена в абсолют.
Как умная балерина, Шевцова прониклась конкретной задачей постановщика. В чем секрет ее Никии? В отсутствии драматического накала в «Танце со змеей» и витальной мести в «Тенях», что в разной степени укрупнялось замечательными исполнительницами Никии. Ксения же наслаждается присутствием на сцене. Ее героиня исполнена возвышенной гармонии, она как будто с самого начала знает свою судьбу, предвидит ее и добровольно ей покоряется. Именно поэтому первая встреча с Солором у храма в блеске огня столь радужна и полнокровна. В начале балета она словно сгорает в пламени счастья, чтобы в последующих актах пройти жертвенным путем соперницы.
Фото: © МАМТ, Карина Житкова и Александр Филькин.