Солистка Михайловского театра и лауреат престижного Vaganova Prix Анастасия Смирнова окончила Академию им. А.Я. Вагановой в год разбушевавшейся пандемии, что не остановило ее работу с педагогом Людмилой Валентиновной Ковалевой. В первый свой театральный сезон она вышла в шести ведущих партиях. Под руководством легендарного наставника балерина стала обладательницей II премии XIV Московского международного конкурса артистов балета, после чего продолжила свой путь в Михайловском уже под присмотром примы Дарьи Павленко.
Интервью: Ольга Угарова
Фото: Алиса Асланова
Vaganova Prix, Московский конкурс артистов балета, большие партии, дуэты с премьерами и статус солистки в первый же сезон работы в Михайловском — сейчас тебе 21 год, а ты уже столько успела. С чего все началось?
С художественной гимнастики, которой я занималась с детства. Все шло успешно, но в какой-то момент стал снижаться результат, потому что было скучно, программа не менялась — я не получала полноценного удовлетворения. Когда передо мной встал выбор: ехать в сборную России, где перспективы вырисовывались туманными, или уйти — я остановилась на втором варианте.
Почему альтернативой стала именно академия хореографии?
Это распространенное развитие событий. Девочки из петербургского центра «Жемчужина», где я занималась гимнастикой, уходили в классический танец. Например, за год до меня оттуда ушла в Академию Вагановой Маша Хорева.
Как тебя принимали в академию?
Все прошло легко. Но надо сказать, что к вступительным экзаменам я уже год занималась там на подготовительных курсах и после гимнастики было не очень трудно, — меня даже хвалили.
Что же было потом — после поступления?
Поначалу учеба проходила хорошо, с приличными оценками. А потом мне вдруг поставили тройку, несмотря на то что я станцевала первый раз pas de trois в «Щелкунчике» на сцене Мариинского театра. Казалось, все прекрасно, но неожиданно меня спустили с небес на землю.
Ты пыталась разобраться, почему твои навыки оценили в тот момент иначе?
Сказали, что я была хуже девочек из параллельных классов. После чего мне, конечно же, захотелось перевестись к тем, кто сильнее. Так я попала к Елене Георгиевне Забалканской и с ней первый раз вышла на Vaganova Prix.
Тогда тебе было всего 15 — рано для конкурса. Как на него пустили?
Ректор (Цискаридзе Н.М. — Прим. ред.) был категорически против. Мне кажется, он боялся, что я просто травмируюсь психологически, если ничего не получу. Но Елена Георгиевна оценила мое рвение и поддержала, а после того, как я станцевала вариацию на нашем октябрьском концерте, участие в конкурсе одобрил и сам Николай Максимович. Мы ни на что не надеялись, и даже прохождение во второй тур стало полной неожиданностью, а уже когда премировали специальным призом Дианы Вишневой, то от шока вообще было трудно оправиться. После той тройки мой первый конкурс Vaganova Prix показал, что я могу идти дальше.
Не случалось ли желания уйти, как когда-то из гимнастики?
В 16 лет я травмировалась, и это был очень сложный период: кость долго не срасталась, экзамен я сдала на обезболивающих, после летних каникул я никак не могла приступить к занятиям и мучилась еще четыре месяца. Давление было ужасным: во-первых, моя внутренняя неуверенность в завтрашнем дне не давала покоя, а во-вторых, врачи пугали неясным балетным будущим. Помню, как в комнату зашла мама и говорит: «Может быть, в драматические актрисы?» Как я тогда рыдала! В итоге все разрешилось хорошо.
Когда ты оказалась в классе у Людмилы Валентиновны Ковалевой?
Сразу после восстановления. Наш класс учился у нее последние два курса. И это было непросто!
С чем вы столкнулись?
С тем, что мы были совершенно не готовы к ее урокам ни телом, ни головой. Она все давала буквально с азов, чтобы научить ощущать свое тело, управлять им, почувствовать внутри что-то балеринское. И я счастлива, что именно с Людмилой Валентиновной вышла второй раз на конкурс Vaganova Prix и взяла уже первую премию.
Тебе важно получать официальное признание?
Хочется от своей работы чувствовать отдачу, в противном случае ты не понимаешь, правильной ли дорогой идешь. Когда на московском конкурсе «Русский балет» после довольно успешной вариации Лауренсии, жюри меня никак не отметило, было очень обидно. Но, с другой стороны, подобные случаи воспитывают характер, и это тоже идет на пользу.
Как ты переживаешь несправедливость балетной жизни?
К счастью, мой опыт с раннего возраста воспитывал во мне стойкость. Мне повезло: если я понимаю, что в этом месте не получится, то я могу найти нечто новое в другом. Видеть многогранность этого балетного мира, не останавливаться и постоянно искать — важное умение в нашей профессии.
Еще до того, как ты выпустилась из академии, тебя пригласили в Михайловский театр, но тебе очень хотелось продолжать готовить партии с Людмилой Валентиновной. Приходить в театр со своим педагогом — это необычная практика и экстраординарная ситуация. Почему ты попросила о такой возможности?
Наш последний курс выпал на пандемию: финал обучения оказался скомканным. И я, и Людмила Валентиновна понимали, что нужно еще поработать вместе. Она в меня вкладывала уникальную балеринскую подачу не только танца, но и походки, жеста, взгляда. Я очень боялась уходить к кому-то другому, потому что доверяла именно Людмиле Валентиновне. Я необыкновенно ей признательна, ведь ей было непросто работать одновременно с учениками в академии и со мной в театре. Откуда у нее находились силы, я не представляю!
Я люблю классический репертуар, но мне кажется, что артист не должен зацикливаться на одном направлении.
К Международному конкурсу артистов балета прошлой весной вы тоже готовились вместе с Людмилой Валентиновной. Как в вашей программе появился фрагмент из «Кармен-сюиты»?
У меня была мечта — станцевать на сцене Большого «Кармен-сюиту». Когда мы готовили образ, многое не удавалось из-за необычной для меня пластики, и я осмелилась попросить Диану Викторовну (Вишневу — Прим. ред.) помочь разобрать партию. Мы с ней репетировали по несколько часов по зуму, и я ей безмерно благодарна за бесценные советы и рекомендации.
Сейчас ты работаешь с Дарьей Павленко. Как вы нашли друг друга?
По совету Людмилы Валентиновны. Стало понятно, что нужно добавить новых красок, и я начала думать о педагоге. Много слушала и читала интервью с Дарьей, и мне показалось, что мы можем сойтись с ней во взглядах, а Людмила Валентиновна укрепила меня. Дарье я просто написала в соцсетях, и она сразу откликнулась. Наверное, сказался ее энергичный и авантюрный характер. Мне кажется, без ее поддержки и энергии у меня в театре случилось бы профессиональное выгорание, хотя бы из-за количества спектаклей, которые иногда я веду по пять в месяц.
На московском конкурсе ты показала очень удачный современный номер «Баланс», который для тебя поставил Александр Зайцев. Сложилось такое впечатление, что тебе нравится такая стилистика. В каком жанре ты видишь свое будущее?
Наверное, в современном.
Почему?
Мне ближе неоклассика и модерн. Когда я первый раз готовила спектакль Начо Дуато, я по-иному открыла свою физику. Сначала не шло, а потом, когда влилась, стала прислушиваться к телу, буквально чувствовать, как оно дышит, куда ведет тебя. Мне очень понравились новые возможности показать и проявить себя вне рамок.
А как же классика?
Я люблю классический репертуар, но мне кажется, что артист не должен зацикливаться на одном направлении: здорово, когда ты мобилен, можешь адаптироваться к новой ситуации, со всеми общаться и находить точки соприкосновения в работе. Мир искусства большой, и нужно быть открытым, тогда ты сможешь по-настоящему реализовываться как артист и художник.
Что тебя вдохновляет?
Талантливые люди. С одним из моих близких друзей — художником Вадимом Тишиным — мы делаем коллаборации и придумываем фотосессии в его роскошных арт-платьях. Мне нравится все время расширять свой круг общения и выходить за пределы нашего балетного искусства — ведь мир большой и очень интересный!
Мир искусства большой, и нужно быть открытым, тогда ты сможешь по-настоящему реализовываться как артист и художник.
Дизайнер: Dashali
MUAH: Анастасия Добровольская