07.12.2023
Итальянец, выпускник МГАХ и солист «Урал Балета», показал двухактную премьеру спектакля для всей семьи «Золотой ключик». Возродили забытую балетную партитуру Мечислава Вайнберга, написанную в конце 1950-х годов, в Нижегородском театре оперы и балета им. А.С. Пушкина.
Фото: Ирина Гладунко
Идея постановки детского балета Мечислава Вайнберга «Золотой ключик» принадлежит худруку театра Алексею Трифонову: с недавних пор он с командой и главным дирижером театра Дмитрием Синьковским с молниеносной скоростью создает в Нижнем Новгороде новую точку притяжения на оперной карте России. Про балет тоже не забывают. В прошлом году здесь поставили вечер одноактных балетов «Терезин-квартет» на музыку композиторов — узников концлагеря «Терезиенштадт». За хореографию отвечали имена, которые уже формируют лицо отечественного современного балета, — Александр Сергеев, Максим Петров и Алессандро Каггеджи (поддержкой им была Татьяна Баганова, мэтр современного танца). На этот раз Каггеджи был приглашен для создания полноценного двухактного сюжетного балета, а сама постановочная группа заблистала лауреатами и номинантами «Золотой маски» разных годов: в создании работы приняли участие художник-постановщик Сергей Илларионов, дирижер-постановщик Федор Леднев и художник по свету Константин Бинкин.
Балет Вайнберга, композитора трагической судьбы, избежавшего в 20 лет нацистского концлагеря, но попавшего в «Бутырку» при Сталине в 1953 году, ставили два раза: в 1962 году в московском Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко (балетмейстер — Нина Гришина) и в 1973 году в Оперной студии Ленинградской консерватории (балетмейстер — Минтай Тлеубаев). Для Алессандро Каггеджи балет «Золотой ключик» стал дебютом в большой форме. Молодой итальянец уже сочинил много номеров и миниатюр, в том числе для звездных артистов Большого театра Игоря Цвирко и Кристины Кретовой, а в мае на Нуриевском фестивале в Казани показал одноактный балет — посвящение Сергею Рахманинову. Теперь Каггеджи взялся за новый Рубикон, к слову, не отрываясь от работы в качестве солиста: артист недавно покинул Татарский театр оперы и балета им. Мусы Джалиля и с этого сезона служит в екатеринбургском «Урал Балете», расширяя свой танцрепертуар классическими и современными постановками. Между репетициями и спектаклями он ездил в Нижний Новгород, чтобы работать над новой сказкой.
«Золотой ключик» задумывался Алексеем Толстым как произведение для всей семьи: отчасти поэтому писатель наделил персонажей чертами знаковых героев эпохи — от Максима Горького до Всеволода Мейерхольда. Алессандро Каггеджи тоже поставил перед собой цель сделать спектакль, который будет интересен людям всех возрастов и поколений: для зумеров были заготовлены планшеты и VR-очки, для бумеров— привет из культового фильма «Матрица» в виде зеленых голограмм и бегущего компьютерного кода в кабинете Папы Карло «IT-инженера», зрители, тяготеющие к традиции, узнавали Коломбину и Пьеро из комедии дель арте. Текст Толстого переработали с учетом XXI века и драматургического замысла Каггеджи, а полотно Вайнберга для трехактного балета купировали, отобрав для двухактной версии те части, которые наилучшим образом подходят под задуманные образы с музыкальной точки зрения.
Фабула спектакля в целом следует нарративу Толстого — перед нами все тот же обаятельный хулиган, любящий Папа Карло, театр с тираном Карабасом Барабасом во главе, бандиты-бродяги, дерево на Поле Чудес и мечта о заветном ключике, открывающем дверь на пути к счастью — в нашем случае к театру мечты. В этой версии часть персонажей ушла: не встроились в сценарий канонические пудель Артемон, продавец лечебных пиявок и шарлатан Дуремар, а также мудрая Черепаха Тортилла. Партии могли бы стать звучными и выпуклыми, но вместе с тем в повествовании на динамичные два акта появился бы риск утопить основную драматургическую линию в параллельных линиях. Зато Каггеджи ввел перепридуманных героев: превратил Мальвину из капризной девчонки в фею, для романтической линии сочинил подружку Буратино — Артемину (своеобразная цитата Артемона), поменял местами Лису Алису и Кота Базилио — бандформирование в его сказке состоит из Кошки и Лиса, которые так же лихо и с легким джаз-грувом смотрелись бы и на Бродвее в мюзиклах Боба Фосса.
Художник-постановщик Сергей Илларионов придал сказочным героям Каггеджи футуристический лоск, скрестив вымысел, реальность и будущее, — такой прием любили использовать блестящие советские кинематографисты жанра научной фантастики. В помощниках Феи Мальвины, облаченных в комбинезоны металлик, угадывается Робот Вертер из «Гостьи из будущего», Папа Карло напоминает профессора и создателя Электроника, а образ Карабаса-Барабаса в кожаном плаще и брюках достает из памяти рок-пиратов из мультфильма «Остров сокровищ». То, что кажется на первый взгляд внезапным, не только лежит в основе культурного кода этого «Ключика» с атмосферным и насыщенным светом Константина Бинкина и видеоартом Игоря Домашкевича, но и элегантно встроено Илларионовым в научно-фантастическую генетику Толстого — здесь вспомним романы «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина», то, что лежит за пределами текста «Золотой ключик». Будто испугавшись собственной смелости в пространстве детской сказки, в картине «Театр» команда возвращает зрителя в классическую театральную рамку — с колонами, античными бюстами, едким желто-оранжевым колоритом и светскими парами во фраках и коктейльных платьях. Внутри праздничной сцены микс будущего и вневременного размывается, но внимание к себе приковывают изобретательные танцы хореографа.
Алессандро Каггеджи, конечно, классик — по форме, по сути, по смыслам. В свой хореографический текст он вплетает академическое наследие, из которого соткан он сам. Эти отсылки логично приписываются сказочным персонажам, соединяя миф с таким же мифом — классическим балетом. Мальвина (в премьерном составе — Татьяна Пельмегова) своей благородной статью и существованием «над всем» вторит Фее Сирени, духи из свиты феи летают, как Голубые птицы из той же «Спящей красавицы», Буратино (в премьерном составе — Сюго Каваками) обаятелен и виртуозен, как Меркуцио, в роли Пьеро (в премьерном составе — Джотаро Каназаси) чувствуются мотивы бравурной партии Шута из «Лебединого озера».
Но Каггеджи не был бы собой, если бы не усложнил задачу, — тем более сами артисты с удовольствием работали над балетными головоломками. Виртуозный Алессандро-танцовщик заряжает зрителей энергией своих заносок, пирэутов, jetes, филигранных cou de pieds и пятых позиций. Нижегородской труппе Алессандро-хореограф предложил сложносочиненные комбинации, требующие серьезной подготовки. То, что он сам исполняет идеально, оказалось вызовом для компании. Но все справились более чем достойно, включая весь первый акт, до предела насыщенный и танцами, и драматической пантомимой, внутри которой артисты с удовольствием резвились и веселились от души.
Второй акт оказался не таким танцевальным: его философская нагрузка, скорее, была приглашением для размышления, а не развлечением. Большой временной массив отдали для разговора о правде и лжи. Частью этого контекста стало путешествие в страну Диджиталию, где все с помощью VR-очков превращаются в аватары и куклы-марионетки, забыв про искренность, доброту и дружбу. Сквозной линией через эти сцены проходят страдания Папы Карло, пустившегося на поиски Буратино. Трагический образ (Артем Зрелов) выходит за пределы четвертой стены сказки и соединяет балетную фантастическую историю для всей семьи с эпохой, когда эта история была опубликована, и с годами, когда работал Вайнберг. Прошло без малого 85 лет: будущее уже здесь, но страна чудес пропадающих детей и людей все так же готова поглотить легкомысленных, если царственная Фея Мальвина не простит их и не подарит тот самый золотой ключик от Театра мечты. Остается дело за малым — вспомнить о добре и научить детей про него не забывать.
