25 и 26 февраля театр «Балет Москва» (танцевальная труппа в составе Новой Оперы) представил свою премьеру ― Танц Nuvo, ― состоящую из трех танцевальных спектаклей. Руководитель труппы Анастасия Яценко ― балерина и репетитор Большого театра, в прошлом куратор фестиваля современной хореографии Context ― пригласила в проект хореографов современного танца нового поколения. Подробнее об их работах ― искусствовед Майя Кугорда.
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/2cea96e24596.jpeg)
Новый период труппы «Балета Москва» пришелся на многократно усложненные обстоятельства: смена руководства, объединение с театром Новая Опера, уход зарубежных хореографов, служивших ориентиром для авторов. Сейчас, оставшись наедине с самим собой, российскому современному танцу будто пришло время проверить, чего он стоит на самом деле. Удивительным оказалось сходство некоторых особенностей вечера с традиционными признаками направления модерн. Долгие годы пробуя это направление как бы исподтишка, наблюдая за ним со стороны и во многом теоретически, теперь хореографы решили исследовать художественную эстетику модерна на практике.
Уже само название проекта Танц Nuvo, с одной стороны, заигрывает со словом «новый», намекает на поисковый характер произведений. С другой ― отсылает к терминологии искусства модерн: французскому art nouveau, что в переводе означает также «новое искусство». Здесь устремленность вперед (в полном соответствии с динамической действенностью модерна) сочетается с отсылками к искусству первой трети XX века. Как известно, модерн был сложным явлением, охватывающим самые разнообразные художественные школы. Его основные черты — орнаментальность и декоративность. Присутствуют они в Танц Nuvo. Три контрастных, кардинально разных работы базово опираются на визуальную эффектность, узоры, театральную изобразительность, экспрессию. Есть здесь и другие черты модерна, но обо всем по порядку.
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/7ca42de8331c-medium.jpeg)
Работа Константина Кейхеля «Моно» начинается со светозвуковой увертюры (композитор Константин Чистяков, художник по свету Ксения Котенева). Четкое, рубленое basso ostinato ни на секунду не прекращается и не отпускает внимание зрителя. Фундамент баса расцвечивается либо ненавязчивой мелодией, которая вступает в ритмический контрапункт с основой, либо световыми и лазерными всполохами. Пространство сцены затемнено и разделено световыми полосами на три плана: дальний, средний и ближний. В этой светозвуковой среде неявно зарождается движение. Десять танцовщиков сначала только лишь думают о возможности его совершить, затем медленно инициируют в теле, распространяют по пространству сцены, то выстраиваясь в тут же рассыпающуюся колонну, то растекаясь на неровные линии-волны. Большой эпизод посвящен идее perpetuum mobile: в нем танцовщики постоянно перемещаются по периметру сцены, каждый раз замещая друг друга в момент достижения центра сцены. Индивидуальный танцевальный поток с каждым следующим витком нарастает по амплитуде, а затем утихает и растворяется в световом рисунке. Поддерживают эффект постоянной динамики эпизоды вращений ― то в дуэтном соединении, напоминающем диковинного зверя, то по отдельности, но одновременно.
Плавное, мягко перетекающее танцевальное движение не останавливается, и в этом свойстве оно бесконечно родственно движению модерна, которое стремится к постоянной трансформации, к ликвидному состоянию художественной энергии, как в работах Альфонса Мухи, Обри Бердслея, Анри Тулуз-Лотрека или Германа Обриста.
В этой плавности, мудрой продуманной архитектонике и эмоции, спрятанной за фасадом невозмутимости, и проявляется «японскость», а также цельность, заявленные авторами.
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/f98636e07679-medium.jpeg)
Кстати, ориентальность и интерес к Востоку также является одной из примет стиля модерн. Эту сторону Танц Nuvo раскрывает работа Ирины Кононовой «Этот великолепный век». Отталкиваясь от сюжета известного турецкого сериала, хореограф выстраивает свой собственный, в котором вокруг главного героя-султана три жены, друг, брат и слуга плетут мнимые или реальные интриги, предают, изменяют, покушаются и примиряются. Действие происходит в пустом пространстве сцены, где время от времени возникают те и иные предметы: диван, люстра, поднос с посудой, кувалда. Естественно, каждый из предметов порождает цепочку действий-событий, которые закручивают пружину конфликта и приближают его к развязке. Стиль тюркери ― ориентальная связка историзма и модерна ― здесь проявляется в декоративности, в ярких костюмах героев, а также в сюрреалистических элементах сценографии: огромные верблюжьи ноги, то и дело спускаются с колосников сцены, характерные орнаменты плывут по заднику (художник-постановщик Ульяна Еремина). Танцовщики, элементы декораций и сценографии, будто яркие сгустки энергии, сверкают в пространстве спектакля и вместе с тем всякий раз таинственно растворяются в серой рамке портала сцены.
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/94254a328962-medium.jpeg)
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/4941d5d69783-medium.jpeg)
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/ecd26cd36a54-medium.jpeg)
Таинственность, сюрреалистичность, интерес к потустороннему ярко проявлены в третьей части Танц Nuvo ― работе Анны Щеклеиной «Озеро». И это тоже одна из характеристик искусства модерн. Круглый наклонный подиум, ограничивающий пространство действия, ― будто место проведения сеанса спиритизма, точка контакта с тенями прошлого или будущего (художник-постановщик Галя Солодовникова). Подиум окружен гигантскими стеблями белого борщевика ― трансформированный и переосмысленный растительный орнамент, а на заднике абрис сцены-озера отражается, как в зеркале, в круглой проекции. Только зеркало сцены отражает не реальность, а показывает символы, сновидения, метафоры: полнолуние, солнце, затмение, расширяющийся и сужающийся зрачок, расползающиеся насекомые-черные точки. Танцовщики, замотанные в бинты, как мумии, тяжело перемещаются по белому застывшему озеру, а затем оживают, но не в виде людей, а в виде загадочных водных существ: ихтиандров, покрытых мерцающей чешуей, пружинистыми водорослями, развевающейся густой сеткой паутины. Это магическое место населено не прекрасными белыми птицами, а телесно-красными земноводными. С телесностью существа обретают и ритм биения сердца, жизни, звука. Здесь электронно-зудящий фон сменяется на фон медитативный, а затем и макабрический (композитор Василий Пешков). Вместе с ним меняется и тип движения танцовщиков: от отрывистого скупого почти зажима через полумаскарадную пляску смерти (или жизни) к ритуальному хороводу вокруг озера. В финале разбросанная красная земля подчеркивает трансформацию перехода от состояния анабиоза к пробуждению. Стремление к единению с природой, заключенное в лаконичную, герметичную форму, ― еще один признак искусства модерн, который стремится отсечь все лишнее в естественном.
Что же, похоже, современные российские хореографы вполне способны отталкиваться от так называемых больших нарративов и не нуждаются в дополнительных подпорках в виде старших коллег, сравнений и других проводников.
Остается лишь только отметить самоотверженную, профессиональную, живую работу каждого танцовщика труппы и пожелать театру не останавливаться в постоянном поиске, движении и танце.
![](https://balletmagazine.ru/uploads/2023/march23/tanzNuvo/6476aa92ff46.jpeg)