Урал Балет выпустил первую в сезоне 2024/25 премьеру — новую версию «Каменного цветка» Сергея Прокофьева в постановке Антона Пимонова. Тата Боева отправилась в Екатеринбург, город современного балета и Павла Бажова, чтобы увидеть, как можно собрать под себя давно ставший классическим авторский балет и как команда Урал Балета работает с идентичностью труппы.
«Каменный цветок» Урал Балета во многих аспектах стал очередным звеном в цепочке традиции. Из очевидного — подход Антона Пимонова к снаряду под названием «Каменный цветок» Сергея Прокофьева, легендарная постановка Юрия Григоровича 1957 года». Из потаенного — возвращение Пимонова спустя 11 лет к формату полнометражного нарративного балета на схожем материале: в 2014 году тогда еще молодой хореограф после удачи с одноактовкой получил приглашение в Балет Якобсона и предложение разобраться с прокофьевским же балетом «Ромео и Джульетта». Из местного — в «Каменном цветке» команда Урал Балета продолжила разрабатывать два своих фирменных направления: построение танцевальной метавселенной внутри репертуара одного театра и встраивание екатеринбургской идентичности, неотполированной и ершистой, в балет, искусство, которое строится на идеальности разных сортов.
Пимонов провел десятилетие в работе над бессюжетными одноактовками о сущности танца как чистого искусства и к сюжетным вещам практически не возвращался. За это время он явно пересмотрел то, как хотел бы работать над полным метром. Для «Ромео» новое либретто взамен сочинения Прокофьева, Лавровского, Пиотровского и Радлова создал режиссер Игорь Коняев, который учел интерес хореографа к балетным проблемам, но сотворил на его основе конструкцию, где вражда Монтекки и Капулетти превратилась в противостояние балета и современного танца. Куратор Урал Балета Богдан Королек, который стал драматургом «Цветка», сработал намного тоньше. Из либретто исчезли самые тенденциозные вещи вроде изображения приказчика Северьяна в виде классово чуждого злыдня, добавилась не существующая ни в балете, ни в литературной основе, сказе Павла Бажова, семья Данилы-мастера. Но главное преобразование коснулось не формальных вещей, а смысла: «Каменный цветок» Пимонова и Королька превратился в метафорическое рассуждение о силе любви.
Каждый акт отражает одно из состояний земного, бытового мира: первый — целостное и гармоничное, второй — расколотое, наполненное болью и печалью. Между ними — владения Хозяйки Медной горы, пространство недостижимого идеала, попав в которое, можно затосковать или замереть. В этом «Каменный цветок» Урал Балета возвращается к сказу Бажова, главная тема которого — потеря себя в погоне за слишком большой принципиально неисполнимой мечтой.
Премьерный блок танцевали два состава солистов, каждый рассказал эту историю немного по-своему. Катя и Данила Анны Домке и Ивана Сидельникова, которые танцевали первый и третий премьерные дни, — юные, резвые, энергичные, беды не видевшие. А влюбленные в трактовке Елены Воробьевой и Александра Меркушева, за которыми остался второй показ, — постарше, тихие, интровертные, осторожные и открывающиеся только в моменты большого счастья. Разница трактовок видна уже на первой встрече пары. Катя и Данила видят друг друга с разных сторон сцены и надолго застывают, прикованные только взглядом, полным электрического напряжения у Домке и Сидельникова, и тихим, будто их выключило из реальности, у Воробьевой и Меркушева. Отличаются и Хозяйки с Северьянами: будто сама высеченная из камня рукой неведомого мастера, полированная, величавая Елена Кабанова; прорезающая пространство как каменную породу Мики Нисигути; несущий на плечах неведомую скорбь Глеб Сагеев и удалой, разгульный Евгений Балобанов. «Тело» истории остается тем же, артистическая интерпретация придает ему разную огранку и подчеркивает то любовную линию — более выпуклую у второго состава, то сюжет об идеальности как смертельной тяге — у первого.
Артистические работы в «Цветке» важны не только тем, какой акцент они оставят в сюжете, но и как инструмент построения танцевальной вселенной Урал Балета. С момента прихода Максима Петрова на пост худрука труппы команда постепенно создает собственную мифологию внутри репертуара, связывает выходящие премьеры и их миры в единое театральное пространство. Застенчивый и неидеальный принц, хищная совершенная прима, злодей с печалью в глазах — местная замена традиционным балетным амплуа, которые за века существования истерлись и перестали хоть как-то отражать живой мир за стенами театра или хотя бы образы из актуальной культуры, где романтические мелодрамы в разных медиумах давно сменили премиальные стриминги и их амбивалентные герои.
Кроме того, у труппы появляется и собственный канон спектаклей, на которые можно опереться, чтобы сократить путь к зрителю. В образах «Каменного цветка» проявляется «Армида» Петрова, оперные «Черевички» Бориса Павловича и «Арктика» Антона Пимонова, которая в 2022 году вышла в Пермском балете, отжила свое там, а летом 2025 года приедет как часть «Большого гала» в Урал Балет. Особое место занимают вкрапления «Графита» — предыдущей большой работы Пимонова на ключевую для Урал Балета в целом и «Цветка» в частности тему «живое равно принципиально неидеальное». Из наследия выбирают референсы, у которых есть параллели в репертуаре, например: «Спящая красавица» — прабабушка «Сказок Перро».
Все это вписывает «Каменный цветок» в метапространство, где языком балета можно сформулировать по-своему если не весь окружающий мир, то хотя бы микрокосм сцены, и изобрести современный язык, пластический и идейный. Кажется, Урал Балет заходит на новый, из XXI века, виток пути, который в начале XX века проторили сначала музыкальные, а потом и танцевальные неоклассики. Это та траектория, на которой творцы разрешают себе сначала выбирать ориентиры, а после решать, что точно работает, чтобы это применять стабильно и правомерно.
Фото: © Иван Мохнаткин / Урал Балет