22.05.2024
В Казани проходит тридцать седьмой традиционный майский Нуреевский фестиваль. Прежде всего он славится звездными ангажементами: в разное время в столицу Татарстана на ежегодный балетный смотр слетались примы и премьеры не только из главных театров страны, но и со всего мира. Старт же этого сезона прозвучал премьерой балета Микиса Теодоракиса «Грек Зорба» в постановке Лорки Мясина, сына легендарного Леонида Мясина.
Название «Грек Зорба» обязано своей популярностью одноименному оскароносному фильму 1964 года. Кинолента была снята по щемящему душу роману Никоса Казандзакиса, который рассказывает историю двух мужчин разных культур, потерявших любимых женщин и на пике своей трагедии исполняющих целительный танец. Драматичный философский сюжет о победе танца над страданием покорил юного Лорку Мясина. Сначала будущий хореограф был потрясен литературным текстом, а потом судьбой и энергией композитора Микиса Теодоракиса, коммуниста и борца, не раз прошедшего тюремное заключение за гуманистическое стремление к свободе и справедливости. Мечта поставить одноименный балет сбылась в 1988 году.
Хореографию своей, пожалуй, главной постановки Мясин сочинял несколько месяцев на острове Ли Галли в Тирренском море. Том самом, принадлежащем сначала его отцу, а потом Рудольфу Нурееву: «Я вырос на этом острове. Это уникальное место — остров сирен, описанный в «Одиссее». В маленькой башне был обустроен танцевальный зал, где и родился балет. Премьера балета «Грек Зорба» состоялась на фестивале Arena di Verona, где древний амфитеатр стал основной декорацией античной трагедии. Главную партию грека исполнил тогда Владимир Васильев. Позже и сам Лорка выходил в роли Зорбы, всего около 800 раз. Спектакль поставлен в более чем 20 театрах по всему миру, в Казани прошла российская премьера.
Лорка Мясин подошел к постановке балета, будучи опытным артистом, поработавшим со многими выдающимися хореографами современности, в том числе Морисом Бежаром, Джорджем Баланчиным и Джеромом Роббинсом. Через свое тело и сценическую жизнь он пропустил широкий диапазон пластического и хореографического языка. Сын великого отца Лорка Мясин не только все впитал через физику, но и переработал знания в собственный стиль. На его счету свыше 50 постановок, но «Грек Зорба» сохраняет за собой статус особенно любимого и важного спектакля, от чего и работа над переносом балета в Казани велась на протяжении долгого времени. Важно было сначала показать труппе хореографический текст, а потом дать артистам время для его чувственного осмысления: «Приехав сейчас для выпуска спектакля, я вижу, что артисты впитали и переработали материал, — говорит Лорка Мясин. — Я вижу прогресс — появился дух танца, а не набор отдельных движений. Артисты начали получать удовольствие!»
«Грек Зорба» — балет с очень высокой концентрацией мужской харизмы. Перед зрителем сначала возникает большой ансамбль, а потом два главных персонажа — молодой путешественник с Запада Джон и греческий островитянин Зорба. Перед знакомством с основными героями народные общие танцы погружают публику в атмосферу мужского темперамента. Последнее подвластно не всем компаниям, но в Казани такое умеют показывать: наработанная в спектаклях «Золотая Орда» и «Спартак» маскулинная страсть здесь пришлась как нельзя кстати.
Сильный народный танец и красноречие жеста в исполнении местных артистов — особая фактура казанской постановки «Грек Зорба». Скелет же состоит из плотного хореографического текста без пустот и пауз: он насыщен фольклором, модерном и неоклассикой. Не последнюю роль играют геометрические структуры и четко продуманная графика рисунка всего полотна: кордебалет выстраивается то в диагонали, то в строгие линии, то в полукружия, то в цепочки, то в спирали. Толпа перестает быть просто толпой: сперва это дух танца, к концу первого акта — дух трагедии, спустившейся из космоса, в финале — дикие, первобытные силы, отнимающие в агонии мести жизнь у возлюбленной Джона Марины.
Объем контексту и античную глубину постановке дает хор, который разместили по боковым лестницам декорации, напоминающей в решении художника-постановщика Виктора Герасименко эллинский театр, вырастающий из тьмы Вселенной. Артисты хора стали естественным воплощением древнегреческих богов, чьи образы представили гигантские статуи. Скульптуры возвышались надо всем и будто в полуулыбке напоминали: человек — ничто перед Олимпом, Небом, Космосом.
Сюжет балета прост. Чужак Джон и гордая вдова-гречанка Марина влюбляются друг в друга, но толпа не принимает ее выбора и забивает камнями. В то же самое время увядающая певица мадам Ортанс, живущая в мире воспоминаний и грез, сгорает от любви к Зорбе. Она поет песню о своей страсти (слова специально для казанской премьеры написал сам Лорка Мясин). Грек отталкивает ее, но, когда болезнь уносит жизнь трогательной и нежной француженки, понимает, как горько ошибался в своем чувстве. Страдание и боль настигают обоих мужчин, но сиртаки спасает их души от гибели. Тот самый танец, ставший визитной карточкой и экспортом Греции, вышел не из народа, а из киноленты и музыки Теодоракиса. В 1964 году исполнитель главной роли знаменитого фильма Энтони Куинн перед съемками финальной сцены сломал ногу, и в танце ему пришлось отказаться от прыжковых и резких движений. В результате миру явился стелющийся сиртаки, который здесь как нельзя лучше демонстрирует постепенное преодоление боли и выход к радости бытия.
Все четыре героя балета радикально отличаются друг от друга: они разные по своей культуре, по духовному наполнению, по своей сути. В рисунке образов проявляется главная дихотомия романа: противопоставление аполлонического и дионисийского начал, рациональности и восторга, порядка и хаоса. Их столкновение в романе и балете, с одной стороны, губительно (жертвами становятся прекрасные возлюбленные), с другой — ведет к вневременному единству (через танец).
Каждому персонажу Лорка Мясин подобрал индивидуальный хореографический язык, который точно передает образ. Зорба (на эту роль в первый день премьерного блока был приглашен из Большого театра Игорь Цвирко, во втором составе его сменил Михаил Тимаев) — это характерный фольклорный танец, разложенный на геометричную форму хаоса, а не канона. Та же угловатая геометрия свойственна и мадам Ортанс (Александра Елагина и Лада Старкова), хрупкой деве с надломленной судьбой.
Вытянутый в струну гость с Запада Джон (Вагнер Карвальо и Салават Булатов) появляется перед зрителем в чистой неоклассической вариации сродни стилю Баланчина или Роббинса: с острыми заносками, азбучными аттитюдами, прыжками и пируэтами. Монологи его возлюбленной Марины (Кристина Андреева и Аманда Гомес), будто родившейся в море среди сирен близ острова Мясиных, изобилуют широкими port des bras и стремительными взмахами ног, превращающими длинные струящиеся юбки в морские волны.
Вообще, широта движения, наполненная воздухом, импульсом от центра по технике модерн Марты Грэм, а следовательно, и жизнью, — часть образа гречанок в этом балете. Однако те женщины, которые способны на удивительную нежность любви (пример тому pas de deux Марины и Джона в финале первого акта), вдруг оказываются в плену у демонов фанатичного гнева, и их пластика наполняется агрессивной экспрессией, жесткостью и порывистостью в стиле Брониславы Нижинской в ее «Свадебке». Танец жизни сменяется танцем смерти. Казалось бы, все кончено, но на обломках судьбы вдруг возникает сиртаки — триумф жизни, который снова и снова в эпилоге провозглашает свою безоговорочную победу.
Фото: Рамис Назмиев © Театр Оперы и Балета имени Мусы Джалиля