Юрий Григорович

Мне посчастливилось танцевать во всех балетах Юрия Николаевича, которые идут в Большом театре – и в его авторских спектаклях, и в редакциях классики. Но лично с ним довелось репетировать только одну партию – Ивана Грозного.

Прежде всего, хочу сказать, что еще с детства для меня понятия «балет» и Григорович были равнозначны. Григорович – это и был балет. Мой старший брат Антон Лещинский танцевал в Большом и, помню, привозил с гастролей буклеты и программки с фотографиями из балетов «Спартак», «Золотой век», «Легенда о любви», – все это создавало для меня ощущение какой-то мощи, гордости. И это ощущение было неразрывно связано с Юрием Николаевичем Григоровичем.

И позже, когда границы моего осознания мира балета раздвигались шире, Григорович всегда оставался основой основ.

Его балеты – это предел физических возможностей с такими же по сложности драматическими задачами. Это всегда накал, напряжение, которое он создает через противостояние героев. С одной стороны, можно сказать, что танец для него – средство, а не самоцель, с другой – он переизобрел танец. Прежде всего я говорю о мужском танце, который он наполнил смыслом, предъявил к нему именно содержательные требования, тем самым подняв его и на новую техническую вершину.

По себе могу сказать, что выходить из его спектаклей очень трудно. Помимо того, что ты выложился физически, ты волей-неволей настолько погружаешься в образ, что может потребоваться неделя-две, чтобы спектакль перестал «звучать» в тебе.

Возобновление «Ивана Грозного» было в ноябре 2012 года, спустя год после открытия Исторической сцены. Где-то весной мне сказали, что Юрий Николаевич выбрал меня одним из исполнителей Ивана. Я к тому времени, конечно, танцевал во многих балетах Григоровича, но в кордебалете. Из сольных партий у меня были только Злой гений в «Лебедином» и Парис в «Ромео и Джульетте». И вот мне, 23-летнему, доверили Грозного.​ Мало сказать, что это было трудно осознать. Для меня это означало подняться на немыслимую высоту, прикоснуться к чему-то такому, о чем даже не могло возникнуть мыслей.

Готовить партию мы начали с Александром Николаевичем Ветровым сразу же, весной. И фактически к этой роли я готовился полгода – такого не было ни до, ни после, да и вообще, наверное, такое можно представить только в прежнее время, когда не было сегодняшней бешеной гонки. С Ветровым мы подготовили основной смысловой рисунок Ивана, и осенью начались репетиции с Юрием Николаевичем.

Для меня это незабываемые ощущения. Это было одновременно и благоговение, и некий страх от понимания того, с кем я соприкасаюсь. Гигантская ответственность оттого, что ты должен соответствовать, ни в коем случае не можешь оказаться не готов. Юрий Николаевич показывал, подсказывал, как нужно «занимать» сцену, какой должна быть амплитуда движений, чтобы показать масштаб личности героя, масштаб и силу эмоций. Объяснял, как добиться нужного эмоционального накала в сцене молитвы Ивана.

Не знаю, как так получилось, что Юрий Николаевич выбрал меня для этой партии. Но для меня партия Ивана Грозного, безусловно, стала некой новой точкой отсчета, открыла мне самого себя.

В день юбилея Юрия Николаевича я буду танцевать его балет «Щелкунчик». Для меня всегда огромное удовольствие и честь выходить в этом спектакле, но в этот раз это двойная честь.​

Хочу пожелать Юрию Николаевичу крепкого-крепкого здоровья и передать благодарность за его талант и созданные шедевры, которые продолжают вдохновлять и зрителей, и артистов, и лично меня.

Мне посчастливилось участвовать в премьере «Ивана Грозного» на Исторической сцене после реставрации. Мой партнер Владислав Лантратов и я были тогда самым молодым составом и, конечно, это была большая удача для нас, потому что на тех репетициях я смогла встретиться с Юрием Николаевичем Григоровичем. Помню свое волнение перед показом монолога Анастасии и мое удивление после, когда Юрий Николаевич похвалил и очень уважительно сказал: «Видно, что вы из Ленинграда. Продолжайте работать дальше». А дальше были сценические репетиции и наставления Мастера, он уделял нам много времени, касательно дуэтов Анастасии и Грозного, сложные по исполнению, они должны были быть безусильными и бесшовными, чтобы ничего не отвлекало зрителей от образов. Когда Юрий Николаевич вел репетиции, было ощущение сконцентрированного внимания всех присутствующих, буквально каждый – от режиссера до артистов кордебалета – воспринимали его слова с невероятным пиететом. Под его наставлениями сцены оживали, он расставлял персонажей на нужные точки, контролировал свет, взаимодействие героев друг с другом и с кордебалетными группами, и в итоге создавалась объемная картина на сцене, где высвечивалось действие и массовые сцены наполнялись силой и драматизмом. Это был театр, балетный театр в руках талантливого создателя. Незабываемо до сих пор!

А роль Анастасии кажется на первый взгляд лишенной сложных вариаций или технических трюков, но обладает драматургическим рисунком и требует осмысления, глубины образа. Это актерская партия, и для меня самая «русская», пропитанная духом жертвенной России, междоусобной России, скорбящей и идущей на подвиги. Просто удивительно, как условная балетная сцена смогла создать такое эпическое полотно, как «Иван Грозный». Конечно, благодаря музыке Прокофьева, благодаря гениальному оформлению Вирсаладзе, благодаря гениальной хореографии и режиссуре Григоровича. Его балеты стали классикой, они кинематографичны по своей художественной выразительности, поэтому даже молодое цифровое поколение зрителей с удовольствием смотрят и восхищаются и «Спартаком», и «Иваном Грозным».

Что хочется сказать о Юрии Николаевиче. Самое главное – он гений. «Каменный цветок» и «Легенда о любви» появились, когда он был в моем возрасте - мне кажется, Григорович родился, чтобы их поставить. Я невероятно счастлива, что удалось с ним поработать. Когда-то на его репетиции я получила травму, и он мне звонил, чтобы поинтересоваться моим здоровьем. Я была шокирована тем, что мне звонит сам Юрий Григорович!

Юрий Николаевич – человек мощнейшей энергетики. Кто-то сказал, что он не любит в репетиционной одежде красный цвет и может просто уничтожать артиста. Не знаю, правда это или нет, но во время работы над «Каменным цветком» я старалась избегать красного. Признаться, когда Григорович появлялся в зале в своей кожаной коричневой куртке, нам просто было страшно (улыбается). И все же однажды он меня похвалил, отчего я пришла в полнейший ступор. Что именно говорил Юрий Николаевич, я не помню, но фраза заканчивалась таким образом: «А вообще вы молодец». С тех пор прошло шесть лет, но такие слова не забываются.

Я очень люблю спектакли Юрия Николаевича. Каждый раз поражаюсь, насколько точно он передал женские эмоции, чувства и переживания – будто и сам был когда-то женщиной. А какая музыка в его работах! Она покоряет и пронзает с первых мгновений! Но надо сказать, что его постановки любимы не только артистами, но и зрителями. Когда грядет «Легенда о любви», все всегда взбудоражены. А узнав, что в составе Катя Осмолкина в партии Ширин и Кимин Ким в роли Ферхада, восклицают в один голос: «Мы придем обязательно!»

Первый раз я увидела спектакль Юрия Николаевича, когда училась на последних курсах Академии им. А.Я. Вагановой. Тогда в Мариинском шла только «Легенда о любви». Мы всегда стремились на этот балет, потому что сочетание музыки, хореографии, костюмов и сценографии – все просто поражало и производило удивительное магическое действие. С тех пор я мечтала станцевать в этой постановке.

В партии Ширин я вышла на свой восьмой сезон в театре, и до сих пор безмерно благодарна Махару Хасановичу Вазиеву за такой невероятный подарок. Кстати, это было и мое первое соприкосновение с Татьяной Геннадьевной Тереховой, она мне тогда помогла выстроить эту партию, в которой необычно все – от движения рук до работы в дуэтах.

Мне кажется, талант Юрия Григоровича еще и в том, чтобы найти в персонажах яркие краски, очень индивидуальные движения и нюансы, которые лейтмотивом проходят через весь спектакль. Когда в 2016 году Юрий Николаевич приезжал в Мариинский работать над «Каменным цветком», он уделял внимание каждой детали, позировке, движению кисти. Кстати, я помню, как вся труппа была подчинена на все сто процентов его харизме и энергетике: мы все буквально жили тогда только его театром. Тогда я танцевала Катерину в премьерном спектакле, и невероятно благодарна Юрию Николаевичу, что его выбор пал на меня.

Сам Юрий Николаевич всегда говорил, что он никогда не ставил балет – он ставил спектакль. Для него важным является точное попадание героя в образ и абсолютная музыкальность.  Когда он ведет репетиции, он всегда следит именно за этими двумя моментами. В его спектаклях нет ничего лишнего.

Несмотря на то, что сейчас большой выбор хореографов, основной интерес зрителей все равно вызывают спектакли Юрия Николаевича. Наверное, потому что он всегда хотел создавать спектакли, способные заинтересовать зрителя и трогать сердца людей.

С Юрием Николаевичем я работал лично. Впервые я с ним работал над партией Спартака, мне был 21 год и, конечно, для меня это был большой стресс. Он сразу видел человека и видел его потенциал. Потом мы много работали над князем Курбским, он приходил ко мне на репетиции даже в выходной, чтобы увидеть, как я развиваюсь в этой роли. Я помню он мне говорил: «Прыгаешь ты прекрасно, все у тебя на месте, но образа нет». Я, конечно, тогда на него не обиделся, наоборот, я считал за огромную честь, что он пришел ко мне на репетиции и говорил замечания. Я уже тогда понимал, что несмотря на то, что сейчас не все получается, значит, получится потом, раз Юрий Николаевич видит во мне потенциал и работает со мной. Думаю, это одно из его главных качеств – вытащить из артиста правильный образ.

Мне кажется, я последний артист из молодого поколения, которого Юрий Николаевич лично утвердил на все роли в его спектаклях. Мне очень приятно, ведь это Мастер, который воспитал поколение величайших артистов, известных на весь мир.

В балетах Юрия Николаевича всегда есть яркий и захватывающий сюжет. Каждый герой на сцене имеет свой особенный стиль, а перед артистом всегда стоит задача не только технически исполнить все сложности хореографического текста, но и прожить спектакль эмоционально!

Мне кажется, что именно в этом особенность балетов Юрия Николаевича – сочетание наполненной хореографии с яркой актерской игрой.

К сожалению, мне пока не удалось поработать с Юрием Николаевичем, но я счастлива работать с педагогами, которые репетировали с ним много лет.

Самое сложное, но одновременно и самое интересное – это создать пластический образ, который требовал Юрий Николаевич. Прочувствовать пластику героя и вжиться в хореографию – это самый долгий и интереснейший процесс. Участвовать в балетах Юрия Николаевича Григоровича – это огромное творческое счастье!

Хореография в спектаклях Юрия Николаевича – это огромное полотно, написанное широкими мазками. Первое время мне было сложно работать над ролями, я достоверно исполнял текст, заучивал до мелочей хореографию, потому что именно танцевальный текст всегда считал главным выразительным элементом. Но все никак не мог «поймать стиль». Потребовалось время, чтобы научиться чувствовать его спектакли и понять, как это работает. Дело в том, что именно в спектаклях Юрия Григоровича нужно показывать себя, а не «текст», насыщать эти полотна своими цветами, а не заучивать пластический рисунок. Поэтому каждый артист может раскрыться по-своему, найти свои образы и средства выражения. В его спектаклях нужно отдавать сердце, тогда случается магия.

Было всегда страшно показывать Юрию Николаевичу роли. Он очень эмоционально реагирует, когда танцуешь «не о том», ругает. Но всегда этично, не задевая тебя как человека, а исключительно о профессиональных нюансах. Когда показывал ему роль Красса, устал больше, чем на спектакле, но тогда маэстро первый раз после показа потрепал по плечу, улыбнулся. Я был очень рад!

Когда в моем репертуаре появились спектакли Юрия Григоровича, было ощущение, что я прикоснулась к «живой истории». Изучая в школе творчество балетмейстера и его спектакли, не думала, что буду в них танцевать.

К сожалению, лично репетировать с Юрием Николаевичем мне не довелось, ведь всегда интересно видение партии самим балетмейстером. И, учитывая, что наше искусство передается «из ног в ноги», хотелось более точно знать те хореографические нюансы и движения, которые были поставлены.

«Ромео и Джульетта» – спектакль, который относится к «золотому фонду» спектаклей Юрия Николаевича. В нем потрясающим образом соединились музыка Прокофьева, сценическое оформление Вирсаладзе и  хореография Григоровича. Здесь, можно сказать, я впервые по-настоящему столкнулась с его хореографией, с его неповторимой пластикой, где каждое движение – слово, наполненное содержанием и направленное на передачу внутреннего монолога. Если же это диалоги, то движения пластически передают взаимоотношения с тем или иным персонажем.

Было очень интересно и трудно передать взросление Джульетты, как она из беззаботной девочки, играющей с няней, превращается в женщину - сильную, любящую, готовую пойти на все ради любви. Мы, артисты балета, с детства слышим, что тело в танце должно говорить, не изображать, а выражать мысль! И мне кажется, что  по-настоящему я начала понимать что значит «говорить телом», когда готовила этот спектакль. Действенная хореография Григоровича очень помогает в этом, раскрывает новые возможности, заставляет мыслить по-другому, иначе слышать музыку, ведь хореография поставлена очень музыкально и кажется, что движения сами «вытекают» из музыки. На таких спектаклях профессионально растешь, открываешь себя с новой стороны и на самом деле, как бы банально  это ни звучало, за то время что идет спектакль, проживаешь целую жизнь! В этом, наверное, и есть секрет балетов Юрия Григоровича.

Когда я пришел в Большой театр, мое становление как артиста начиналось именно со спектаклей Юрия Николаевича Григоровича.

Когда Юрий Николаевич приходил в балетный зал на репетицию или присутствовал на прогонах, нам, артистам, всегда хотелось сделать больше, чем мы могли. Для нас это своего рода и уважение, и ответственность перед его авторитетом.

Особенность его спектаклей в том, что он создал очень сильные мужские партии. Например, если брать «Лебединое озеро», несложно заметить, как у Григоровича усилен образ Ротбарта – он более яркий и танцевальный. Еще у  Юрия Николаевича созданы очень яркие антиподы в спектаклях.

Меня всегда восхищают спектакли Юрия Николаевича, когда я смотрю их как зритель. В его спектаклях все очень музыкально, отсеяно все лишнее, он, конечно, очень силен еще и как режиссер. В его историях всегда есть противостояние, он выстраивает драматургию таким образом, что захватывает интерес зрителя.

Балет «Каменный цветок» он делал совместно с композитором С.С. Прокофьевым от начала и до конца… Уже это делает балет особенным, потому что все, что  делается музыкально, как мне кажется, это уже больше половины успеха.

Григорович имеет свою особенную индивидуальность - очень сильный характер, обладающий определенной мощью и глубиной – все это передается в его хореографии. Слияние драматургии и хореографии делает роли, созданные им, многогранными и интересными для исполнения. Ты не только думаешь о том, как исполнить какой-то технический элемент, но и играешь роль, как актер в театре, это, кстати, помогает и с выполнением техники, потому что есть основа.

Мне известно, что Юрий Николаевич очень хорошо знает историю России и мировую историю в принципе, в его балетах видно, что ему есть, что сказать про наш мир, какой он есть или был… Именно поэтому его хореографию так интересно танцевать. Ты можешь буквально пережить жизнь какого-то исторического или сказочного персонажа.

Также в его сюжетных и драматических балетах каждая роль выстроена абсолютно логично и понятно, нет такого, что есть только два главных героя, а остальные – это фон. Очень хороший пример – Северьян в «Каменном цветке». Для Юрия Николаевича это особенный персонаж. Он выстроил эту роль просто потрясающе.

Сама по себе хореография Григоровича сложная, особенно партия Хозяйки Медной горы. Сложность, во-первых, в специфической постановке рук – распятые пальцы и угловатые руки, как у ящерицы. Во-вторых, очень много больших прыжков, как, например, знаменитый прыжок в «кольцо». Из-за этого партия получается силовая и сложная на выносливость. Дыхалка там работает знатно!

Так как это была моя первая ведущая партия в театре, я ее достаточно долго готовила, и было время и возможность выстраивать каждый жест и нюанс. Партия Хозяйки Медной горы интересна во всех аспектах, нужно умудриться показать через хореографию сильный образ властной любящей женщины и прыгучей, графичной ящерицы.

Я считаю балеты Юрия Николаевича особенными! Они все отличаются узнаваемым хореографическим стилем, присущим только ему. Спектакли Григоровича – это целая эпоха, когда сильно развился героический мужской танец. Танцовщикам всегда интересно примерять на себя созданные им роли, именно с точки зрения симбиоза драматургии и хореографии. Думаю, секрет успеха Юрия Николаевича заключается в огромном жизнелюбии и видении прекрасного во всем, включая добро и зло.

Когда Григорович переносил балет «Каменный цветок» в Муз. театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, он выбрал меня на роль Данилы-мастера. Всю хореографию он показывал сам и очень строго следил за исполнением каждого элемента. Работа с хореографом и человеком такого уровня – это огромный опыт для любого танцовщика, и я счастлив оказаться в их числе. Несмотря на то, что прошло много лет с момента постановки спектакля, Юрий Николаевич продолжает трансформировать его. Думаю, именно поэтому его работы живут и становятся классическим наследием русского балета.

Еще со времен моей учебы в Академии имя Юрия Григоровича было уже чем-то великим. Его спектакли – это отдельный раздел Большого театра. Они проверены временем, они актуальны и на них неизменно рвется зритель.

В его спектаклях всегда идеальное сочетание музыки, хореографии, режиссуры и художественной составляющей. Юрий Николаевич не только выдающийся хореограф, но и режиссер. Мне кажется, на финальном па-де-де Мари и Принца в «Щелкунчике» не только дети, но и взрослые сидят затаив дыхание.

О партии Мари, мне кажется, с детства мечтает каждая балеринка в училище. Когда я приступила к подготовке этой роли, то поняла, что Мари гораздо многограннее, чем ее воспринимаешь в детстве. Эта маленькая девочка, которая искренне верит в чудеса и отважно бросается на защиту Щелкунчика, в спектакле на глазах зрителя взрослеет. Считается, что именно «Щелкунчик» Григоровича – это сказка для взрослых. Принц растворяется во сне, а Мари все равно верит, что это не просто ненужная кукла.

К сожалению, лично поработать с Юрием Николаевичем мне не посчастливилось, но я была артисткой кордебалета, когда он восстанавливал «Золотой век». У Юрия Григоровича непоколебимый авторитет. Всегда, когда он присутствовал на прогонах, на сцене царила особая атмосфера, все были предельно внимательны и собраны.

Балеты Григоровича очень монументальные, это огромные полотна, в которых занято много артистов, и все артисты, начиная от кордебалета, очень значимы в его спектаклях. Его балеты требуют от всех артистов хорошей формы, иначе просто не выдержишь физически.

Мне кажется, его секрет в том, что танец героя, его движения всегда соответствуют внутреннему состоянию персонажа. Ты всегда понимаешь свое предназначение в спектакле.

Для меня очень важно, что в балетах Юрия Григоровича, как и в балетах Рудольфа Нуреева, много мужского танца. Хорошего и трудного, красивого и эмоционального.

Балеты Юрия Григоровича отличаются яркими ролями. Несмотря на точно прописанный хореографический текст, каждый артист может выразить себя и что-то сделать по-своему в своей роли. Мне кажется, в этом ценность его спектаклей для артистов, всегда интересно танцевать его балеты. Юрий Григорович говорил: «Есть текст, но вы должны отталкиваться от себя и наполнять его своим нутром».

Для Юрия Николаевича очень важно, чтобы артист сразу понимал своего героя, если артист не попадает в роль, даже делая все хорошо технически, Юрий Николаевич с ним работать не будет.

Могу сказать, что я, конечно, счастливый человек, ведь мне удалось  поработать лично с Юрием Николаевичем. Я горжусь этой работой: он репетировал со мной и в зале, и вел прогоны с моим участием. В работе с ним всегда было волнительно, напряженно, страшновато даже, но когда он приходит на репетиции, его бешеная энергетика захватывает тебя настолько, что ты хочешь сделать все максимально и не замечаешь времени.

Мне кажется, спектакли Юрия Григоровича уникальны тем, каким образом в них созданы персонажи. У главных героев всегда есть монологи, помогающие раскрыть их характеры и сделать спектакль более объемным и многогранным. А также каждый спектакль отличает своя уникальная пластика. На мой взгляд, главная сложность исполнения спектаклей Юрия Николаевича как раз и состоит и в том, чтобы прочувствовать эту пластику.