Духовная музыка, вдохновившая христианина, который танцует
Текст: Дарья Горбацевич
В начале второй недели 49-го гамбургского фестиваля Ballet-Tage прошло еще одно яркое событие, а именно: беседа Джона Ноймайера и епископа Кирстен Ферс под модераторством Йорна Рикхоффа, главы отдела по связям с общественностью Гамбургского балета Джона Ноймайера. Встреча состоялась в стенах крайне значимого для балетмейстера архитектурного памятника, в Церкви Святого Михаила (нем. Hauptkirche St. Michaelis), и носила название «Я христианин и танцовщик» (нем. Ich bin Christ und Tänzer). Именно им, христианином, который танцует¹, и определил себя выпускник иезуитского университета Ноймайер еще много лет назад, рассуждая о профессии художника танцевальной сцены: художником он видит человека, который языком танца описывает окружающий мир, повествует о нем, пересказывает его истории. Ноймайер убежден, что это, конечно, привилегия — быть художником, — но одновременно и огромная ответственность². Теологически осмысляя свою работу как хореографа, он всегда подчеркивает, что для того, чтобы жить судьбой человека искусства, необходима четкая дисциплина³. Если ты выбираешь идти этим особенным жизненным путем, то в дальнейшем ты никогда не должен произносить НЕТ этой дороге, какой бы извилистой она не была. Это как божественный призыв — призыв вести такую жизнь⁴.
В Гамбургской опере балетмейстер вот уже более 50 лет строго следует своему пониманию профессии, избранной им или избравшей его, а также находится в неустанных попытках создания тех хореографических форм, которые органично и верно соответствовали бы эстетической системе религиозных текстов и духовной музыке.
В 1980 году Джон Ноймайер впервые получил одобрение на демонстрацию одной из своих постановок на религиозную тему в пространстве храма, в той самой «Большой Михель», в которой и состоялась летняя встреча 8 июля 2024 года. В 80-е исполнение танцевального произведения в алтарной зоне церкви воспринималось еще той художественной авантюрой, как вспоминает Кирстен Ферс, однако впечатляющий показ смог свести на нет всю критику, которая нарастала в преддверии премьеры⁵. Сегодня же артисты Гамбургского балета раз за разом публично подчеркивают, насколько каждое выступление в стенах главной протестантской церкви Гамбурга, яркого образца стиля позднего барокко, уникально и преображающе. Вот и в этот вечер исполнители, как и зрители, стали свидетелями такого переживания. Да и чья душа не проникнется чувством благости, когда наблюдаешь пластически воплощенную духовную музыку, вживую исполняемую солистами-вокалистами, хором и оркестром Церкви Святого Михаила под руководством кантора Йорга Эндеброка.
Кирстен Ферс и Джон Ноймайер вспоминали хореографические постановки, на которые балетмейстера в течение десятилетий вдохновляли религиозные сюжеты. Воспоминания прерывались номерами артистов гамбургской труппы, а также юных учеников и учениц Балетной школы Джона Ноймайера (нем. Ballettschule des Hamburg Ballett John Neumeier) и танцовщиков из Национального молодежного балета Германии (нем. Bundesjugendballett, танцевальная труппа, интендантом которой является Ноймайер, а художественным и педагогическим руководителем Кевин Хайген, состоящая из восьми одаренных артистов балета со всего мира в возрасте от 18 до 23 лет, которые уже завершили свое хореографическое образование; они работают и выступают с Bundesjugendballett не более двух лет), — образцовых отрывков из Matthäus-Passion (1981), Bach-Suite 3 (1981), Magnifikat (1987), Requiem (1991), Bernstein Dances (1998), Weihnachtsoratorium I-VI (I-III, 2007; I-VI, 2013), Dona Nobis Pacem (2022) и др. Незримыми, но не менее значимыми героями вечера стали ценимые Ноймайером композиторы, сочинения которых заполняют мысли и чувства хореографа на протяжении всей его творческой деятельности, — Иоганн Себастьян Бах и Леонард Бернстайн.
Память каждого человека, присутствующего на этом трогательном вечере воспоминаний, общее единение как в мыслях, так и на кинестетическом уровне, сплетет полотно идей выдающегося «танцующего хореографа», который рассуждает о музыке, танце, полных личностного постановках, не скрывая своих чувств, а открыто и бесстрашно разделяя их с окружающими людьми и пространством. Прислушаемся же…
О музыке
«Музыка моего отца несет в себе более высокое предназначение, она должна не просто заполнять слух, но и приводить сердце в движение», — говорил Карл Филипп Эмануэль Бах о своем отце Иоганне Себастьяне. То есть еще сын великого композитора осознавал, что музыкальная вселенная Баха полна динамичности и комплементарной ритмики. Что же затягивает и приводит в движение Джона Ноймайера в сочинениях Баха, побуждая хореографа снова и снова обращаться или возвращаться к ним?
Дж. Ноймайер:
Бах для меня — самое современное и актуальное в музыке, что я знаю. Эта музыка зарождается и возникает в ту самую секунду, в тот самый момент, когда я ее слышу. Полнота, совершенство музыки, а не формы, — музыка эмоций.
Такое понимание событийного возникновения музыки симультанно с каждым ее проигрыванием или прослушиванием роднит этот медиум и с танцем. По крайней мере, на этом настаивает Джон Ноймайер, вспоминая слова второго незримого гостя этого вечера — Леонарда Бернстайна.
Дж. Ноймайер:
Леонард Бернстайн сам как-то сказал, что всегда дирижировал музыкой так, как будто она не была прописана на нотных листах, а вот только-только зарождалась. Именно так, процессуально, существует танец⁶.
Еще одно свидетельство крайне интимных отношений Ноймайера с музыкой, подтверждающее, что все, создаваемое маэстро, — это мир его впечатлений, который стал частью его самого, связано с постановкой «Реквиема» Моцарта. В Зальцбурге, где труппа Гамбургского балета многократно выступала, в том числе и со «Страстями по Матфею», в 1991 году Ноймайер сотрудничал с дирижером Майклом Тилсон-Томасом (Выдающийся американский дирижер, пианист и композитор, художественный руководитель Симфонического оркестра Сан-Франциско и New World Symphony, главный приглашенный дирижер Лондонского симфонического оркестра. — Прим. автора). Во время подготовительного периода (а в этот «моцартовский» год гамбургский хореограф работал над балетами MOZART 338, FENSTER ZU MOZART и REQUIEM) дирижер вдруг предложил взять неоконченный «Реквием» и завершить его исполняемыми кем-то из современных композиторов недостающими частями (вместо второй полноценной музыкальной композиции). Решили обратиться к общему другу, Леонарду Бернстайну, который заинтересовался, но не смог взяться за дело из-за продолжительной болезни. В итоге REQUIEM Моцарта дополняется григорианскими песнопениями — решение, которое Ноймайера вдохновило на создание окончательной концепции балета⁷. Ведь…
Дж. Ноймайер:
Григорианский хорал — это то звучание религии, которое ассоциируется у меня с детством. Сейчас религия звучит для меня иначе, но тогда, когда я был ребенком, — именно так. Мне, как хореографу, всегда интересна подобная особенность музыки — являть себя совершенно иначе, чем от нее ожидаешь. Так, эта работа с григорианским звуком в хореографическом тексте привела к возникновению точности минималистичных движений (в исполнении балета «Реквием»), которая меня совершенно очаровывает!
О постановках
«Бах-Сюита №3»
Постановка Bach-Suite 3 создавалась к открытию гамбургского «Дома оперетты», который изначально задумывался как балетный театр. Торжественная сюита должна была быть посвящена этому событию, но впоследствии стала самостоятельным балетом.
Отрывок из «Бах-Сюиты №3»
Air
Исполнители: Almudena Izquierdo – Giuseppe Conte
(Национальный молодежный балет Германии)
Сюита не имеет текстового сопровождения, но хореограф делится собственным неожиданным открытием в отношении сюжетообразующего элемента этой постановки, снова утверждая свое теологическое видение хореографической практики.
Дж. Ноймайер:
Я пришел на одну репетицию и увидел девушку со светлыми-светлыми волосами, и в тот самый момент, когда она делала grand plie, позади, за ее спиной, в полный рост встал танцовщик, и мне в голову пришла мысль: «Вот и сюжет. Это же словно сошедшая с картины сцена «Благовещение Марии»… Я поставил эту сцену, сам того не желая…»
Позже, во время работы над балетом «Магнификат» (нем. Magnifikat) для Парижской оперы, я перенес в него всю эту сюиту. Таким образом, это произведение имеет религиозное значение, несмотря на отсутствие на тот момент моего прямого желания наделять его таковым.
Matthäus-Passion
13 ноября 1980 года в Церкви Святого Михаила в Гамбурге впервые в истории были исполнены «Эскизы к Cтрастям по Матфею» (нем. Skizzen zur Matthäus-Passion) Ноймайера. Накануне премьеры общественность не скрывала возмущения, бросаясь такими провокационными комментариями, как «Бах — босиком!» или «Танец вокруг золотой кафедры!», можно сказать, приравнивая хореографическое откровение Ноймайера к какому-то языческому культовому действу. Однако после увиденного на премьере постановка, уже в завершенном виде четырехчасового балета «Страсти по Матфею», не просто вошла в репертуар театра, но и сохраняется в нем до сих пор. Она исполняется в стенах «Большой Михель» в такой значимый день церковного календаря, как Страстная пятница, а бывает еще и в Пасхальное воскресенье, и Пасхальный понедельник. Последнее крайне важно для Ноймайера, ведь еще в годы постановки он подчеркивал: «Раз я заимствую это произведение у Церкви, я хотел бы видеть его хореографическое исполнение именно в Церкви».
Отрывок из «Страсти по Матфею»
Geduld! (Терпеть!)
Исполнитель: Alexandr Trusch (Гамбургский балет)
Erbarme Dich (Будь милостив)
Исполнитель: Florian Pohl (Гамбургский балет)
Дж. Ноймайер:
«Страсти по Матфею» я впервые услышал в 1965 году, когда приехал в Германию. Тогда я сказал одному своему другу: «Я хотел бы поставить хореографию на эту музыку». Он небось подумал, что я чокнулся.
В итоге так получилось, что ко мне обратился Гюнтер Йена (Музыковед, хоровой дирижер, бывший в то время музыкальным директором Церкви Святого Михаила. — Прим. автора) с вопросом: могу ли я представить себе хореографию под органные хоралы... Для меня мысль о танце как форме религии была естественной, и я нашел эту идею крайне интересной… И спросил Гюнтера Йену в ответ: «Мог бы ты представить «Страсти по Матфею» в форме балета?»
Когда Ноймайер задавал этот вопрос Гюнтеру Йене, они находились непосредственно в Церкви Святого Михаила, на втором ярусе, лицом к алтарю. Именно пространство алтаря предполагалось сделать местом действия балета. Это лишний раз подтверждает, насколько немецкому хореографу важны детали не только в работе с хореографическим языком постановок, но и с местом разворачивания представления. В данном случае аура места, сопричастность пространству сакрального — это то, что, по задумке Ноймайера, должно частично редуцировать уровень театральной условности, повысить иммерсивность спектакля и превратить «Страсти по Матфею» в перформативное со-бытие, представляя его четырьмя часами общего поля переживания, вчувствования и внутренней трансформации.
Кирстен Ферс:
Когда мы впервые увидели «Эскизы к Cтрастям по Матфею», то были в совершенном восторге. Язык (хореографический язык) боли, также боли мира в одной (образной) композиции с музыкой, что придает этой боли бо́льшую конкретность и зримость, нежели при ее выражении просто в слове, обязывая каждого отдельного человека неизбежно ощутить ее. Все были исцелены от страстей. Мы все узнали и увидели себя в «Страстях», в представленных нам визуальных формах и образах.
Дж. Ноймайер:
Я не могу забыть, как на одном представлении «Эскизов» зал просто взорвался аплодисментами, будто на каком-то современном музыкальном концерте. Нам буквально пришлось выйти (на поклон). Просто выходите все-все! И это не были стандартные упорядоченные аплодисменты, это были настоящие беспорядочные овации! (Игра слов «Applausordnung» и «Applausunordnung», когда под первым термином предполагается стандартный порядок драматургически контролируемых аплодисментов, в определенные моменты представления и с определенной последовательностью получения аплодисментов музыкантами и артистами в финале, второй же эрратив создан для подчеркивания спонтанности оваций, врывающихся в действо по желанию зрителей, которые уже не в силах сдержаться от восторга. — Прим. автора). С тех пор так и продолжается. На поклонах каждый исполнитель стоит там, где стоит, буквально где хочет, и кланяется.
«Как и должно быть в церкви», — добавит Кирстен Ферс.
Magnificat
Как замечает Йорн Рикхофф, через несколько лет после премьеры «Страстей» Ноймайер получил заказ на постановку балета от Рудольфа Нуреева, назвавшего его «специалистом по религиозным шедеврам». И тут Ноймайер вспоминает события, которые привели его к постановке Magnificat на музыку Баха, мировая премьера которой состоялась в рамках 41-го Авиньонского фестиваля (Festival d’Avignon) 27 июля 1987 года.
Дж. Ноймайер:
Было вот как. Балетную труппу оперы (Ballet de l'Opéra national de Paris) пригласили в Папский дворец в Авиньоне. И именно поэтому Рудольф Нуреев обратился ко мне c вопросом, не могу ли я сделать что-нибудь для Парижской оперы.
Создание хореографического текста такого произведения, как «Страсти по Матфею», крайне сложно. Необходимо невероятное спокойствие, готовность принять собственную уязвимость (при столкновении с этой непростой во всех отношениях ораторией)… И я решил взять в работу Баховский «Магнификат».
Отрывок из «Магнификат»
Deposuit
Исполнительница: Kohana Williams
(8-й театральный класс Балетной школы Гамбургского балета Джона Ноймайера)
Рассказывая про свой подход к «Магнификату» и его частям, Ноймайер едва сдерживает слезы. Дело в том, что именно в это время, в 1987 году, в Париже были жестоко убиты несколько молодых девушек и женщин, ставших жертвами маньяка, которого вся Франция не зовет иначе, как чудовищем. Следовательно, о спокойствие речи быть не могло.
Дж. Ноймайер:
Наполненный этим гневом, я создал хореографию для соло Deposuit.
Deposuit potentes de sede — ария для тенора из «Магнификата» Баха. Исполняет танцевальное соло под эту арию юная ученица Балетной школы Гамбургского балета Джона Ноймайера, она облачена в потрясающее платье из тяжелого, но податливого материала, по структуре похожего на бархат. После завершения соло в зале некоторое время стоит тишина, затем, словно стая птиц, резко метнувшихся ввысь, пространство захватывают продолжительные аплодисменты. «Когда музыка смолкает, балет может быть еще далек от завершения», — прокомментирует Йорн Рикхофф.
Weihnachtsoratorium и Requiem
Отрывок из «Рождественской оратории I-VI»
Wie soll ich dich empfangen («Как я приму Тебя»)
Исполнитель: Jacopo Bellussi (Гамбургский балет)
«Рождественская оратория» является одним из интересных примеров того, как известность и репутация Джона Ноймайера открыли перед Гамбургским балетом сцены других городов и культурных метрополий. Сама «Рождественская оратория» была изначально поставлена для Музыкального театра «Ан дер Вин» (нем. Theater an der Wien, пер. «Театр на реке Вена»), «Реквием» же Моцарта — для Зальцбургского фестиваля. Концепция хореографирования последнего пришла к Ноймайеру не сразу, хотя обсуждения идеи хореографической постановки на «Реквием» Моцарта начались еще с момента первого гостевого выступления Гамбургской труппы в Зальцбурге. Это было желание дирижера Герберта фон Караяна, как вспоминает в своей «красной библии» Ноймайер (In Bewegung (2008, Muenchen) — колоссальная автобиографическая книга, фолиант 30х22, весом более 5 кг. представляет собой обзор всей творческой жизни хореографа: свод статей к премьерам, рабочих записей, интервью, фрагментов дневников, которые Ноймайер ведет всю жизнь и т.п.— Прим. автора)⁸. Вопрос о том, что еще можно показать в Зальцбурге, был предметом многочисленных дискуссий: первая идея — исполнить Trois petites liturgies de la Presence divine Мессиана, — провалилась из-за отказа композитора наблюдать это «священное произведение» в хореографическом исполнении⁹.
Дж. Ноймайер:
…Посоветовали Вивальди «Времена года», что мне, мягко говоря, не очень-то понравилось…
Затем я заказал музыкальное сочинение Арво Пярту. А он был очень скромным человеком и ответил мне: «Не знаю, смогу ли я сочинить что-то подобное». Без понятия, что я такого сказал, но, конечно же, он способен сочинить музыкальную пьесу! ...Я знал, что сейчас он как раз сочиняет что-то для Зальцбурга… Он находился в таком настроении, что мне пришла в голову идея, восполнить недостающие части литургической мессы григорианским пением… Я, конечно, экспериментировал и смотрел, как такое сочетание звучит. К тому же я тесно связан с Зальцбургом, а у них замечательный хор.
Отрывок из «Реквиема» (григорианское пение)
Requiem aeternam (молитва «Покой вечный»)
Kyrie (от Kyrie eleison — «Господи, помилуй!»)
Исполнители: Quinn Bates, Antonio Casti, Oscar Flight, Louis Musin, José Neri Avelar, Fillipe Rettore, Joseph Sebastiani (ученики театральных классов Балетной школы Гамбургского балета Джона Ноймайера)
Bernstein Dances
Предпоследней постановкой вечера становится работа, которая показывает взращивание духовного начала в конкретной личности и побуждает верить в силу человека и в силу веры.
В третьем действии «Танцев Бернстайна» Ноймайер обращается к духовному миру композитора, который аффектирован сильным политическим мировоззрением своего времени. Внутренние взгляды и отношение Бернстайна к окружающей его действительности побудили его сделать ряд впечатляющих моральных шагов, включая открытые выступления в поддержку защиты прав человека. Ноймайер называл эту часть балета The spirit. Хореограф постарался обозначить высокий уровень духовности Бернстайна, так как сам композитор всегда считал потерю веры величайшей проблемой нашего века. Он неоднократно артикулировал эту проблематику и в своих обращениях, и в песнях, и в музыкальных композициях в целом¹⁰.
Отрывок из «Танцы Бернстайна»
A Simple Song
Исполнители: Christopher Evans – Alexandr Trusch (Гамбургский балет)
Дж. Ноймайер:
Про способность человека к перевоплощению.
Йорн Рикхофф после просмотра отрывка из «Танцев Бернстайна» скажет: «Сегодня радость просачивается из каждой поры!»
А завершается вечер снова отрывком из «Страстей по Матфею» и крайне проникновенными словами епископа Кирстен Ферс:
«Единственное правильное средство против ненависти — любовь.
Нам доведется познать на собственном опыте, как чудо действительно может произойти между людьми, а также между народами. Не потерян еще человек, мир не потерян.
Хочется надеяться, что такие ценности, как сердечность, ясность, истина и способность признать свою вину, являются одними из основных элементов человеческого бытия».
Отрывок из «Страстей по Матфею»
Aus Liebe will mein Heiland sterben (Во имя любви идет на смерть Спаситель мой)
Исполнители: Xue Lin – Nicolas Gläsmann (Гамбургский балет)
А мы можем только поддержать все вышесказанное и прокричать:
Это счастье, что Гюнтер Йена побудил тогда Вас, Джон Ноймайер, поставить «Страсти по Матфею»!
Сноски: 1. Neumeier J. (2016) Programmheft «Matthäus Passion». Ballett von John Neumeier. Hartung Druck + Medien GmbH. Hamburg. S. 59. 2. См. Ballettdirektor John Neumeier: Der aus der Reihe tanzt // Cicero – Magazin für politische Kultur [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.cicero.de/kultur/ballettdirektor-john-neumeier-der-aus-der-reihe-tanzt/41291 (дата обращения 18.07.2024); M.Thiede, D.Weickmann, John Neumeier: "Kunst ist harte Arbeit" // Süddeutsche Zeitung [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.sueddeutsche.de/wirtschaft/john-neumeier-kunst-ist-harte-arbeit-1.703973 (дата обращения 18.07.2024). 3. См. M. Brug, „Die größten Feinde in meiner Kindheit waren Deutsche und Japaner“ // WELT [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.welt.de/kultur/buehne-konzert/article189301689/John-Neumeier-zum-80-Die-groessten-Feinde-in-meiner-Kindheit-waren-Deutsche-und-Japaner.html (дата обращения 18.07.2024). 4. См. там же и St.Schiller, Tanzen als Dialog mit Gott // Hamburger Abendblatt [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.abendblatt.de/ratgeber/extra-journal/article126952645/Tanzen-als-Dialog-mit-Gott.html (дата обращения 18.07.2024). 5. J.Rieckhoff. John Neumeier mit Kirsten Fehrs im Michel // DAS MAGAZIN DER HAMBURGISCHEN STAATSOPER. 4 2023 | 24 Februar, März, April [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.hamburgballett.de/downloads/journal/journal_23_24_4.pdf (дата обращения 18.07.2024). 6. Neumeier, J. (2008) In Bewegung. Hrsg. von Stephan Mettin. Mitarbeit: Birgit Pfitzner. Collection Rolf Heyne GmbH & Co. KG, München. S. 431. 7. Neumeier, J. (2008) In Bewegung. Hrsg. von Stephan Mettin. Mitarbeit: Birgit Pfitzner. Collection Rolf Heyne GmbH & Co. KG, München. S. 317. 8. Neumeier, J. (2008) In Bewegung. Hrsg. von Stephan Mettin. Mitarbeit: Birgit Pfitzner. Collection Rolf Heyne GmbH & Co. KG, München. S. 317. 9. Neumeier, J. (2008) In Bewegung. Hrsg. von Stephan Mettin. Mitarbeit: Birgit Pfitzner. Collection Rolf Heyne GmbH & Co. KG, München. S. 317. 10. Neumeier, J. (2008) In Bewegung. Hrsg. von Stephan Mettin. Mitarbeit: Birgit Pfitzner. Collection Rolf Heyne GmbH & Co. KG, München. S. 429.
Редакция благодарит за помощь Наталью Фройденберг, исследователя творчества Джона Ноймайера, программиста и литературного переводчика.