Дарья Хохлова

Даша, вы, без преувеличения, – уникальное явление не только в труппе Большого театра, но и в современном балете вообще. Вы – единственная на сегодняшний день много и успешно танцующая солистка, у которой есть не только ученая степень кандидата искусствоведения, но и своя книга. Причем книга научная: не мемуары, не монография о каком-нибудь артисте и не рассказы о забавных историях в балете. Безусловно, это исключительный случай. Хотелось бы узнать, как вы пришли к неожиданному для солистки балета решению поступать в аспирантуру и писать диссертацию?

Честно говоря, не могу сказать, что у меня был какой-то судьбоносный момент, подтолкнувший пойти учиться в аспирантуру, написать диссертацию и получить ученую степень. Такого не было. Я шла постепенно по ступеням образования и особенно не задумывалась, к чему приду. Возможно, если бы я изначально поставила себе такую цель, может быть, кто знает, я бы к ней и не пришла... А так делала все поступательно: окончив в 2009 году Московскую государственную академию хореографии (МГАХ) и получив приглашение в труппу Большого театра, сразу же поступила в МГАХ уже в ВУЗ, на факультет «Хореографическое исполнительство», чтобы получить высшее образование. Конечно, после такого сложного этапа, как окончание академии, после ответственных выпускных экзаменов и концертов, просмотров в театре, волнений и огромного напряжения – очень хотелось отдохнуть от учебы! Но теперь я понимаю, что, если на этом пути остановиться, потом продолжить будет сложнее. И я бесконечно благодарна маме, которая мне регулярно говорила, что пока есть возможность учиться дальше, надо не останавливаться. Поэтому я сразу поступила на Исполнительский факультет (так мы сокращенно его называем). А будучи уже на третьем курсе, вдруг поняла, что процесс обучения этой специальности мне не особенно интересен... Мне захотелось немножко поменять профиль обучения. И я попросилась на факультет менеджмента (официально специальность называлась «Менеджер исполнительских искусств»). Но в деканате мне ответили, что я должна или учиться на двух факультетах параллельно, или начать учиться менеджменту с первого курса. Тут мне пришлось сильно напрячься, но в итоге я училась на двух факультетах параллельно, потому что жалко было терять два года учебы и опять начинать все с нуля.

В 2013 году, получив первое высшее образование, я решила учиться дальше, потому что втянулась в этот процесс и уже не мыслила своей жизни без учебы. Это стало даже неотъемлемой частью моей жизни... Поэтому я и поступила в аспирантуру МГАХ. Сразу обратилась за помощью к педагогу по истории балета, профессору кафедры хореографии и балетоведения, кандидату искусствоведения Екатерине Петровне Беловой, потому что у нее был успешный опыт работы с аспирантами. К счастью, она согласилась стать моим научным руководителем.

Какую тему вы выбрали для своей диссертации?

Как раз во время моего поступления в аспирантуру в Большом театре шли постановочные репетиции знаменитого балета Джона Кранко «Онегин» на музыку Чайковского, в котором я готовила партию Ольги. Это было первое мое соприкосновение с западноевропейской неоклассикой. Работа над «Онегиным» меня необыкновенно увлекла. И тогда возникла удачная идея – написать диссертацию о творчестве Кранко, о его балетах, созданных на основе литературных произведений: «Ромео и Джульетта», «Онегин», «Укрощение строптивой». Екатерина Петровна сразу одобрила мой выбор, сказав, что к подобной теме никто из аспирантов и историков балета ранее не обращался, и работа над ней может быть очень перспективной. Потом в диссертации остался только один «Онегин», и тема в итоге получила название «Многоактный сюжетный балет в творчестве Джона Кранко (спектакль «Онегин» в Штутгартском театре, 1965 год)».

Тема будущей диссертации и личность хореографа меня по-настоящему захватили. На русском языке никакой литературы ни о Кранко, ни о его «Онегине» вообще не существовало. Потом только появился буклет к спектаклю Большого театра и рецензии на наш спектакль, но монографий, исследований, научных статей не было.

В процессе работы над диссертацией я постепенно делала все то, что положено: сдавала кандидатские минимумы, публиковала фрагменты глав, выступала на научных конференциях, писала научно-квалификационную работу для выпуска из аспирантуры. Конечно, если бы не постоянная помощь и поддержка моего научного руководителя, я бы так быстро (почти через полгода после окончания аспирантуры) не защитила диссертацию. На самом деле, сейчас уже честно могу признаться, что до самого дня защиты я не верила в то, что реально защищу кандидатскую диссертацию…

Где проходила защита вашей диссертации?

В легендарном Государственном институте искусствознания. Екатерина Петровна Белова (она защищалась и работала раньше в этом институте) познакомила меня с крупнейшим и старейшим историком балета Елизаветой Яковлевной Суриц (к сожалению, ее не стало прошлым летом). Она прочитала мою диссертацию и дала ей высокую оценку, выступив на предзащите, затем написала предисловие к моей книге, что для меня невероятно ценно. Мне также очень важно, что Алексей Вадимович Бартошевич, доктор наук, автор многих книг, выдающийся специалист по западноевропейскому театру, тоже с удивительным интересом отнесся к моей диссертации и «благословил» ее к защите.

А когда возникла идея превратить диссертацию в книгу?

Идея возникла сразу, в день защиты диссертации – 2 февраля 2017 года. Еще до того, как мы с родителями и сотрудниками Института искусствознания сели за праздничный стол отмечать мою защиту, я сказала Екатерине Петровне, что теперь хочу издать книгу! Конечно, не просто было после защиты диссертации опять видоизменять текст, подбирать фотографии, читать верстку… Но Екатерина Петровна благородно взяла на себя и переговоры с издательством «Театралис», и основную работу над книгой, согласившись стать ее редактором. Получилось, что в начале февраля 2017 года я защитилась, а в сентябре того же года книга моя под названием «Балет "Онегин" Джона Кранко. Русская поэзия в западноевропейской хореографии» уже вышла из печати! Презентация ее состоялась в Государственном театральном музее имени А.А. Бахрушина.

Как раз в период подготовки книги к печати в моей жизни случилось счастливое событие – я вышла замуж за премьера Большого театра Артемия Белякова, и вокруг меня буквально «бабочки летали»! То есть мыслями и чувствами я была весьма далека от книги… И, если бы не «железная рука» Екатерины Петровны Беловой, боюсь, могла бы не довести работу над книгой до конца. А сейчас я так рада, что все получилось, что книга есть, что она так хорошо и красиво издана, что ее читают и что она даже включена в список обязательной литературы по Истории хореографии ХХ века для студентов и аспирантов МГАХ!  

В дальнейшем вы собираетесь продолжить работу над этой темой, или вас уже какая-то другая тема увлекает? Вы же продолжаете писать статьи о зарубежных хореографах и выступать на научных конференциях. Значит, эта страница вашей деятельности для вас не закрыта?

Нет. И я очень надеюсь, что она не закроется еще долгие годы… Правда. Это так. Во всяком случае, я буду все для этого делать. Пускай постепенно, пускай местами будет трудно, но, главное, чтобы моя работа в данной области продолжалась. Мне важно, что за пять лет, прошедших после защиты диссертации, я опубликовала десять научных статей о современном зарубежном балете в престижных ВАКовских журналах.

К сожалению, профессия балетного артиста зависимая. Слава Богу, когда работа есть. Но надо всегда в жизни иметь что-то еще, куда бы ты хотел вложить себя: то, в чем бы ты хотел развиваться. Это очень важно, потому что тогда ты по-другому относишься к своей творческой жизни. Для спокойной творческой работы мне всегда нужна уверенность, что есть что-то, чем я могу с интересом заниматься.

Даша, расскажите, пожалуйста, о своей семье. Кто ваши родители?

У меня абсолютно небалетная семья. Бабушка – Валентина Владимировна Кузьмина – на протяжении долгих-долгих лет работает в детском саду, пройдя всю «карьерную лестницу» вплоть до директора. И работает в этой должности до сих пор, хотя осенью прошлого года ей исполнилось уже 80 лет!

Мама и папа у меня по образованию физики. Их специальность – лазерная физика. Но в 90-е годы папа принял решение уйти из науки и стать юристом. А мама продолжала заниматься физикой: когда я родилась, она училась в аспирантуре. Шел уже третий год ее обучения – последний, завершающий – но мама так и не защитилась, к сожалению... После моего рождения ей звонили из аспирантуры, предлагали восстанавливаться. Но мама отвечала: «У меня грудной ребенок. Из города Долгопрудного мне долго ехать до института. Я не могу сейчас целый день провести в библиотеке, как же я оставлю грудного ребенка?» Компьютеров тогда еще не было... Сложное время было, конечно. И мама ради меня отказалась от возможности заниматься своей профессией, за что я ей бесконечно благодарна! Без ее поддержки мне было бы трудно.

Как балет возник в вашей жизни?

Честно говоря, я даже не знаю, как балет возник в моей жизни… Наверное, мне в каком-то кружке просто посоветовали заниматься балетом. Помню, что я два года на подготовительном отделении МГАХ занималась. Там педагоги сказали, чтобы я попробовала поступать, хотя мне было всего девять лет, а в МГАХ принимают с десяти. Но я попробовала – и сразу поступила. Достаточно спокойно. Причем за «профессиональные данные» мне все педагоги поставили тройки… Но приняли!

Когда вы в МГАХ учились, вы каждый день на занятия из города Долгопрудный в Москву ездили?

Да. Первые пять лет учебы мы с мамой ездили из Долгопрудного до 2-й Фрунзенской, где МГАХ находится. Ездили на электричке, на метро, иногда на маршрутке. Тогда еще экспрессы не ходили. А электрички шли долго, со всеми остановками, приходилось минут 40 ехать. Это сейчас на экспрессе можно за 15 минут доехать от Савеловского вокзала до Долгопрудного, а тогда ничего не ходило... А если на маршрутке ехать, то можно было в пробках на железнодорожном переезде вообще целую вечность стоять! И я из-за этого опаздывала постоянно, меня педагоги ругали и даже с уроков выгоняли.

Потом уже, когда я перешла на первый курс, у родителей, наконец, появилась возможность снять мне квартиру. И последние три года учебы в МГАХ я уже жила в Москве, что заметно облегчило мне жизнь!

А любовь к будущей профессии пришла уже в процессе обучения?

Мне всегда очень нравилось танцевать, и я с радостью это делала. Но сначала никак не могла взять в толк: зачем столько заниматься гимнастикой, растяжками, станком?

Позже, когда уже начала участвовать в театральных спектаклях в Большом театре, выступления на сцене и сам мир театра меня сразу захватил! Это произошло уже во втором классе. И, кстати, во втором классе мне поставили пятерку по классике. Видимо, меня так сильно вдохновили выступления на сцене, что я стала уже по-другому относиться к занятиям...

С каким педагогом в Большом театре вы готовили свои первые партии?

Сначала я все партии репетировала с Людмилой Ивановной Семенякой, которая оказала на меня огромное влияние. Я необыкновенно ей благодарна за то, что она дала мне возможность «проникнуться» ролями, понять их, найти что-то именно для себя, потому что в каждой партии исполнительница должна открыть себя и найти сценическую героиню в себе. Особенно дорога мне работа с Людмилой Ивановной над партией Ширин в «Легенде о любви»: ведь Ширин была одной из лучших ее ролей. Потом я репетировала с Ниной Львовной Семизоровой, а теперь работаю с Марией Евгеньевной Аллаш и счастлива нашему сотрудничеству. Очень важно, когда педагог и артист «смотрят в одну сторону»: это создает комфорт на репетициях и правильный настрой на спектакль.

Даша, а для вас существует какой-то идеал балерины, на которую хотелось бы быть похожей?

Нет, одного имени назвать не могу. Я могу назвать идеальных для меня исполнительниц конкретных партий. Допустим, идеальная Маша в «Щелкунчике» – это Екатерина Сергеевна Максимова. Идеал Ширин – это Людмила Ивановна Семеняка. Идеал Одетты – это или Галина Сергеевна Уланова, или Светлана Юрьевна Захарова. Но на самом деле творческая жизнь – настолько индивидуальный процесс, что критерии часто меняются.

Из довольно большого репертуара исполненных вами партий, есть ли наиболее любимая?

У меня нет одной любимой партии. Но могу сказать, что на сегодняшний день очень люблю Сильфиду и Утрату в «Зимней сказке».

А с каким балетмейстером вам было наиболее интересно работать?

С Джоном Ноймайером, безусловно. Как ни с кем другим! Он совершенно особенный! В процессе работы с Ноймайером ты словно оказываешься в какой-то другой вселенной… Да, с другими балетмейстерами может быть интересно работать, но Джон, конечно, у меня всегда стоит на первом месте!

С какого балета началась ваша работа с Джоном Ноймайером?

С «Дамы с камелиями». Джон тогда дал мне совершенно неожиданную роль куртизанки Олимпии. Мне тогда исполнился только 21 год, и я никак не была похожа на «развратницу». Не понимаю, почему он выбрал именно меня для такой роли? Но Ноймайер всегда уверен в своем выборе. Ему не надо смотреть артиста в разных спектаклях, ему не надо их пробовать. Он точно знает. Как, почему, откуда? Не могу сказать. Джон сразу видит человека – и потом никаких сомнений у него уже не возникает.

А потом была «Анна Каренина»?

Да, партия Китти тоже совсем неожиданная для меня, со сложнейшей сценой болезни героини. Но Ноймайер знает про тебя то, что ты сам про себя не знаешь… Он умеет совершенно по-новому раскрыть твою индивидуальность.

Какую партию вам особенно хотелось бы исполнить?

Принцессу Аврору в «Спящей красавице». Я ее танцевала несколько раз в разных театрах – в Софии, Казани, Челябинске. Но, конечно, хотелось бы в Большом… И еще партию Анюты в одноименном балете Владимира Васильева тоже очень бы хотелось исполнить. В Челябинске и в Казани я ее станцевала, а в Москве, к сожалению – нет…

С Вашим мужем – премьером Большого театра Артемием Беляковым – вы училась в МГАХ в одном классе?

Нет. Он учился на класс младше, потому что поступил в МГАХ, как и было положено, с десяти лет. А я пошла учиться на год раньше – с девяти. Но мы ровесники. Мы родились с ним в один год, более того – в один день! Вот такое судьбоносное совпадение!

Ваше общение началось еще в процессе учебы в МГАХ или уже в театре?

В театре. Но мы поначалу довольно долго вообще не общались…

Вы стали общаться, потому что начали вместе репетировать какой-то спектакль?

Нет. С совместными репетициями новых партий наше общение никак не было связано. Красивой истории не случилось…

Даша, а с Артемием вам танцевать легче, чем с другими партнерами, или наоборот?

Мы сейчас с ним так редко танцуем вместе, что я не могу ответить на этот вопрос...

Вам хотелось бы с ним танцевать чаще?

Да не знаю… Наверное, нет. Артемий такой перфекционист! В совместной работе с ним просто можно чокнуться! Честно. А уж работать с ним как с хореографом, вообще очень тяжело. Это называется «вынос мозга»!

Причем не только мне, но и всем другим.

Артемий настолько требовательный?

Очень! К себе, в первую очередь, и к другим, конечно. Поэтому мне гораздо больше нравится быть его женой, которой нужна опека, любовь, ласка, чем той надоедливой партнершей, которая вечно всем не довольна и которая никак не может избавиться от ощущения, что мы еще что-то недоделали…

Но рабочие отношения не переносятся в домашнюю жизнь?

Усталость, конечно, переносится… А так – нет. Да, мне приятно, когда Артемий мне на кого-то жалуется, а я его утешаю: «Да-да-да, какие они плохие! Что же поделать?!»

Хватает ли вам времени на дом, на быт? На то, чтобы самой что-то вкусное для Артемия приготовить, испечь?

Да, я очень люблю это делать, когда есть время. И когда выдается свободный вечер, с удовольствием пеку для Артемия его любимый пирог. Артемий вообще необыкновенно благодарный «дегустатор» моих кулинарных «опусов». Конечно, когда со вторника по воскресенье ты каждый день и каждый вечер занята в театре, на «кулинарные радости» уже просто не хватает ни времени, ни сил…

Что вы выберите между выходом на какое-то светское мероприятие и возможностью просто остаться дома?

Я предпочту остаться дома. Хотя, конечно, это приятно – появиться на каком-нибудь светском мероприятии в красивом платье и на каблуках, но иногда так устаешь, что тебе уже не до каблуков и не до платья… 

Когда выпадает свободный вечер или несколько свободных дней, вы остаетесь дома или куда-нибудь уезжаете?

Мы стараемся уехать куда-нибудь за город – на воздух, на природу. Мне, честно говоря, очень этого не хватает. А еще не хватает уединенности и тишины. Да, Москва, конечно, прекрасный город, но без общения с природой я все же тоскую...

Последние два года у Большого театра из-за пандемии не было долгих зарубежных гастролей, и вы летом имели редкую возможность полноценно отдохнуть. Как вы с Артемием использовали это время?

Мы с ним замечательно использовали это время, открывая для себя неизведанные места нашей необъятной родины! Два года назад мы побывали на Алтае. В прошлом году – на плато Путорана на Таймыре!

Экзотические места! Думаю, там редко ступают балетные ноги…

Да. Это, конечно, только благодаря Артемию мы туда поехали. Он – первопроходец, любит экстрим. Но зато впечатления незабываемые! И ты понимаешь, что это все – наша Родина… Увиденное нами на Алтае и на Таймыре не сравнится ни с какими самыми красивыми местами Филиппин, Мальдив или Сейшел! Там, конечно, можно чудесно отдохнуть, но у нас в стране энергетика совершенно другая, правда! Я не знаю, откуда это берется, но увиденные нами места оказали на нас какое-то магическое воздействие...

На Алтае, например, мы и в горы на лошадях поднимались, и на рафте сплавлялась по реке Катунь. С порогами четвертого уровня сложности из шести возможных. Там же мы поднимались в горы (не пешком, конечно) на высоту 3 200 метров. И оттуда открывался потрясающий вид на ледник Актру! А до этого максимум пешего восхождения у нас был всего 1 400 метров. Теперь очень хочется повысить прежний максимум, освоить Эльбрус… И китов хотелось бы увидеть…

А расслабленный отдых на пляже, на берегу моря для вас неприемлем?

Ой, я подобный отдых просто обожаю! А Артемий – нет: ему нужен активный образ жизни. Во время отдыха на море его хватает только на восемь дней, максимум. Максимум! И то он буквально через пару дней уже начинает говорить: «А как-то можно было бы на два дня меньше тут находится?» Мне же на море и на пляже совершенно не скучно! Наоборот, именно там я начинаю чувствовать, что мне хорошо, что у меня есть силы, и я могу уже что-то делать...

За что вы свою профессию любите? Чем она для вас важна?

Я люблю ее слепой любовью. Правда. Я пока не могу себе объяснить, что меня заставляет так жертвенно служить этой профессии. Серьезно! Но я могу сказать, за что я люблю балетоведение. За более комплексное понимание своей основной профессии! И более многогранное. И еще – это некий взгляд со стороны, более широкий взгляд на более узкую специальность. Да, балет – очень узкая специальность, а балетоведение позволяет посмотреть на него немножко сверху и более объемно. Мне это важно.

Что входит в круг предпочтений вашего выбора книг?

Все подряд, на самом деле. Я считаю, что невозможно составить свое мнение о спектакле, допустим, или о фильме, не прочитав оригинал – литературную первооснову. Поэтому, если так складывается, что я посмотрела какой-то спектакль или фильм, я обязательно прочитаю роман, по которому этот спектакль или фильм поставлен. Потому что очень часто ви́дение режиссера или хореографа – субъективное. А мне всегда интересен первоисточник – то, как написал автор.

Даша, как известно, балетный век, к сожалению, очень короток – всего 20 лет. Вы уже 12 лет успешно выступаете на сцене Большого театра. Желаю вам танцевать как можно дольше, но встает ли иногда перед вами вопрос: а что потом? Привлекает ли вас педагогика – преподавание в балетной школе или репетиторство в театре?

Как-то пока не очень привлекает. Но, мне кажется, в каждой женщине заложен этот потенциал – передача накопленных знаний и опыта подрастающему поколению. Наверное, я этот потенциал в себе еще не раскрыла…