В Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина на Волхонке до 4 февраля 2024 года проходит замечательная выставка «Образы Испании. Русское искусство XIX–XXI веков» (кураторы Елена Каменская, Дарья Колпашникова), посвященная тому, как испанская тема проявила и проявляет себя в отечественном искусстве. Попадая в экспозицию, расположенную на одном из этажей здания Галереи искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков, понимаешь, что «Образы Испании» в русской культуре бесконечно многолики, исключительно глубоки и, несомненно, любимы.
Совместно с Пушкинским музеем диджитал-журнал «Балет» создал историю с участием народной артистки России, балерины Марии Александровой и заслуженного артиста России, премьера Большого театра Владислава Лантратова, художественно рассказывающую об «Образах Испании» в балете.
Текст: Полина Павлович
Фотоистория: Алиса Асланова
Выставка, которая, по словам куратора Елены Каменской, любезно согласившейся встретиться с нами и поговорить о проекте, изначально задумывалась в качестве малой части масштабной экспозиции «старых мастеров», посвященной Испании (выставка «Испанская коллекция» проходит в основном здании до 4 февраля), в итоге стала замечательным самостоятельным проектом, где первоначальная задумка была разложена на семь сюжетов.
Интереснейшая и объемнейшая работа была проделана в рекордные сроки, и вот перед зрителями представлен извилистый путь русских художников, бывавших в Испании и грезивших ею, от солнечных и декоративных работ преданных поклонников Иберии Константина Коровина или Александра Головина до исключительных по своей искренности и сложности образов-архетипов Александра Яковлева или Наталии Гончаровой, полотен-размышлений, стилизаций Михаила Ларионова или Петра Кончаловского.
По словам Елены Каменской, выставка получилась субъективная, ведь у каждого своя Испания. Она подчеркивает, что масштабный объем экспозиции «позволил включить театрально-декорационную графику и подготовить специальный театральный раздел»: «Испания в русском искусстве острее всего проявилась именно в театре. Знаменитые испанские герои и персонажи — Дон Жуан, Кармен, Дон Кихот и Санчо Панса, на рубеже XIX–XX веков вышли на русскую сцену.
«В семи разделах выставки представлены вариации проявлений испанской темы в русской культуре — от расхожих культурно-исторических архетипов (бой быков и испанский танец) и литературных образов (Дон Кихота, Дон Жуана, Кармен) до путевых записок художников и документальной кинохроники начала XX века. Колоритные «испанки» и «испанцы» Петра Кончаловского и Наталии Гончаровой, выразительные пейзажи Михаила Волошина и тонкая архитектурная графика Романа Клейна, театральные образы Александра Головина, Павла Челищева, Александры Экстер — яркие свидетельства глубокого проникновения «мечты об Испании» в русскую культуру», — рассказывает Елена Каменская.
Это увлекательное путешествие от первых впечатлений наших соотечественников, побывавших в Испании в девятнадцатом столетии, до метафорических проживаний волшебной страны апельсинов и Пикассо, созданных нашими современниками уже в веке двадцать первом. «Выставка очень игровая, мы все время играем в реальную и воображаемую Испанию», — отмечает куратор.
Экспозиция словно открывает окно в манящую, знойную, пронизанную ритмом кастаньет, напоенную солнцем и скрытую глубокими тенями Испанию, такую, какой ее увидели талантливейшие русские мастера.
Елена Каменская замечает: «Путь испанским мотивам в русской художественной культуре проложили литература, театр и музыка. Первые представления о далекой «Гишпании» появились еще в середине XVIII века в народных печатных картинках — лубках, продававшихся на всех воскресных ярмарках необъятной Российской империи. Постепенно представления о воображаемой Испании сменялись реальными. Дипломатические миссии за Пиренеи не оставили значительных следов в изобразительном искусстве. Однако именно они, по всей видимости, были проводникам набирающей популярность испанской моды в парадном портрете. Впрочем, Испания долго была вне «гранд-туров», туда специально ехали за условной экзотикой. Путешественников было совсем немного и в начале ХХ века. И все же воображаемая Испания, воспринятая прежде всего через литературу, театр и публицистику, раскрывалась в реальности перед путешественниками рубежа веков во всем многообразии красок, вкусов и запахов. Довольно сложно сказать, что было первым: реальные впечатления или общие представления. Здесь очень симптоматичен случай, скажем, Александра Головина, побывавшего в Испании. Ведь его многочисленные «испанки» — в большинстве своем статистки, актеры миманса Мариинки, где он в 1908 году выпустил «Кармен». Настоящие ли это впечатления? Скорее, представления об Испании. И вот на этой комбинации воображаемого и реального и выстроены наши многие сюжеты».
Но не только художники-живописцы и графики, фотографы и мастера театрально-декорационного искусства — создатели зримых картин — переживали и воплощали «испанскую тему» в русском искусстве. Испания жила и живет в умах поэтов и писателей, режиссеров и композиторов, хореографов и исполнителей. Так и в русском балете испанский мотив — это очень разнообразная, насыщенная, красивая история, безусловно, история любви.
«Испания в балете представлена очень серьезно и мощно. Многие композиторы в балетах используют испанские темы», — говорит Мария Александрова.
Испания в классическом танце — это и стилизация в духе национальной музыки и пластики, солнечной и темной, радостной и страстной, всегда отличной и узнаваемой Иберии, края, что «светит светом алым» (К. Бальмонт), и сам по себе народно-характерный танец.
Мария Александрова отмечает: «В академии нас очень хорошо учили старые мастера всем этим поворотам корпуса, скруткам, как работает юбка. Никто из мужчин-танцовщиков не работает так плащом тореадора, как это делают артисты балета».
Также следует заметить, что испанский характер, безусловно, близок русским танцовщикам, как близок он, как нам кажется, и вообще нашему национальному характеру.
Интересно, как здесь пересекаются ощущения и взгляды художников и артистов балета. Так, для Наталии Гончаровой, искренне любившей Испанию, тема именно этого края на протяжении многих лет была одной из определяющих в ее творчестве. Художница отмечала: «Мне кажется, что изо всех стран, где я бывала, это единственная, где есть какие-то скрытые силы. Этим она очень близка России».
Мария Александрова вспоминает: «Я танцевала в Гранаде, в Альгамбре, в этом прекрасном дворце с садами. Вечером после спектакля мы пошли ужинать на площадь. Начались танцы, и все танцевали севильяну. Когда я пошла танцевать с испанцами, они были очень удивлены, что я, русская, могла встать и вот так запросто начать танцевать их национальный танец, передающийся из поколения в поколение. Это было очень здорово: вся площадь танцует, и ты среди них. Так Испанию и узнаешь: она вся про землю, про человеческие отношения. Некое шаблонное представление, что Испания — про страсти, но это не совсем страсти, это об очень земной, телесной любви, ее тактильном восприятии через руки, взгляды, «ноги в землю» — испанцы очень твердо стоят на ногах».
Другой герой нашей истории, Владислав Лантратов, рассказывает: «С Испанией, а точнее с ее танцами в балетном мире, я познакомился в детстве: смотрел записи мамы (заслуженной артистки России, артистки балета МАМТ Инны Лещинской), где она танцевала «Болеро» Мориса Равеля, испанский танец из балета «Лебединое озеро» в хореографии Владимира Бурмейстера в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко.
Мама была яркой красавицей, с безупречным чувством стиля, вкуса, и то, как даже на видео переданы испанский характер, движения, женственность, — трудно описать словами. Очень точно переданы движения рук, положения корпуса, характерные для Испании, для танцев этой страны. Для меня это совершенная красота и понимание того, что делает артист.
Тема Испании продолжилась при просмотре спектаклей моего отца (народного артиста России, артиста балета МАМТ и театра «Кремлевский балет» Валерия Лантратова): одна из его коронных ролей в театре — Базиль из балета «Дон Кихот». Яркий, харизматичный мужской танец, с огненным темпераментом, открытой душой и снова специфическими движениями рук, корпуса, положениями головы, взглядами на партнершу. Что важно, мужской танец в балете насыщен техникой, сложными прыжковыми элементами, много вращений, дуэтов с партнершей, и это по-особенному смотрится, когда сохраняется стилевая манера Испании — особое удовольствие за таким исполнением наблюдать».
Когда читаешь такие комментарии о детстве, преемственности, опыте из уст выдающихся артистов, людей искусства, понимаешь, что Испания действительно живет где-то глубоко в национальном русском сознании. Когда есть то самое чувство, что ты уже знал, уже видел, уже слышал, уже чувствовал.
Великий испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет объяснял взаимное тяготение России и Испании с целью изучения самих себя нахождением этих двух экзотических, с точки зрения Европы, пограничных культур на двух «крайних точках великой европейской диагонали». Такие далекие и противоречивые и в этом, наверное, близкие. Вспоминается мнение композитора Игоря Стравинского о глубинной общности испанской и русской народной музыки, которую определили ориентальные (восточные) истоки и богатое чувство ритма.
В русском балете испанская тема проживает интереснейшую и очень разнообразную жизнь. Испанские танцы в таких классических балетах, как, скажем, уже упомянутое «Лебединое озеро» или «Щелкунчик» Петра Ильича Чайковского, — одна из граней этого процесса. В них ярко проявляется один из наиболее узнаваемых и особенных национальных характеров, который, в зависимости от постановки и редакции, становится частью таинственного, порой даже коварного действа волшебных сил. Эта сказочность Испании есть в русском изобразительном прочтении образа загадочной Иберии.
Балет «Дон Кихот» Людвига Минкуса — самый московский и, конечно, самый испанский из всех классических балетов, — ярчайшее проявление слияния на почве театра, музыки, хореографии и декораторского искусства в своем абсолютном восхищении солнечной Испанией. Версия 1900 года от «молодежи», позволившей себе вольности, — хореографа Александра Горского и художников Александра Головина и Константина Коровина — стала поворотным моментом и для балета, и для работы живописцев в театральной сфере.
Еще нарождающийся ХХ век пришел в шок от декадентства, насытившего постановку подлинно испанским колоритом как в танце, так и в оформлении. Но именно этот темпераментный, бравурный, жизнелюбивый, цветистый взгляд остался в истории, и по сей день «Дон Кихот» — исключительный пример нестареющей балетной классики. Елена Каменская подчеркивает: «Коровин был важен для выставки как наш, русский импрессионист, и на представленном на выставке одном из самых ранних эскизов художника к одной из сцен балета очень хорошо виден образ спектакля. Сам Коровин говорил, что ничего бы не вышло без поездки в Испанию, именно его живые впечатления легли в основу сценографии спектакля».
Затем, если следовать движению линии времени, нельзя не упомянуть, о том, как ярко испанская тема проявила себя в антрепризе Сергея Павловича Дягилева. «Это отдельный, очень мощный сюжет, — рассказывает куратор выставки. — Представьте себе, разгар Первой мировой войны, Испания нейтральна, и наш импресарио получает приглашение от самого монарха. В сущности, спасая труппу от безденежья, голода и нужды, он отправляется в Испанию».
Мария Александрова вспоминает о своем участии в «Треуголке» — как раз одном из нескольких «испанских балетов» Дягилева, который оформлял Пикассо, — как об «огромном подарке в творческой жизни, балете, полностью поставленном на испанскую тему».
И особенно замечательно, что, сотрудничая с разными европейскими художниками, включая как раз Пабло Пикассо, русский импресарио сыграл важнейшую роль в том, что Испания становится с 1916 года второй творческой родиной для главной «амазонки русского авангарда» Наталии Гончаровой, испанская тематика стала ведущей во французском периоде жизни художницы.
В ее «испанском зеркале» отражались не только театральные эскизы для задуманных и, к сожалению, не осуществленных Дягилевым балетов, но и все многочисленные «измы», которые исследовала и воплощала в своей живописи Гончарова. Испанки могут вызывать воспоминания о Гойе, о гитарных переливах, могут пугать кубизмом и футуризмом, удивлять яркостью или ласкать нежностью своих тонов — они очень разные, но все совершенно испанские.
Именно в серии «Испанок» Гончарова снова возвращается к монументальным полотнам и циклам — формам, которые были характерны для нее еще в русский период творчества. Размах этих не портретов, но обобщенных образов самой Испании напоминал современникам «не женщин, а соборы», точно и тонко названные Мариной Цветаевой кружевными цитаделями.
Интересным эпизодом «Образов Испании» в истории отечественного балета, конечно же, стал балет «Лауренсия» Александра Клейна: постановка Вахтанга Чабукиани начала 1930-х по мотивам пьесы Лопе де Вега «Овечий источник», с одной стороны, бесспорно, пример нового советского спектакля, в котором сюжет избирается благодаря его соответствию социалистическим основам, а с другой — история истинно испанская.
Но, безусловно, ярчайшим проявлением испанской темы в русском балете стала совершенно уникальная и неизменно восхищающая зрителей «Кармен-сюита» Жоржа Бизе в оркестровке Родиона Щедрина и постановке Альберто Алонсо. Тогда, в 1960-е, испанская тема вновь была воспринята неоднозначно (как когда-то с «Дон Кихотом» полвека назад), чрезмерно «эротичный» и «шокирующий» балет чуть не отменили, но будто сам Рок (один из главных персонажей постановки) был на стороне создателей, и по сей день «Кармен-сюита» неизменно вызывает восторг и обожание зрителей.
Первая исполнительница партии Кармен, неповторимая и великая Майя Плисецкая, вылепила абсолютно достоверный, словно физически ощутимый образ-архетип, один из тех, что наряду с Дон Кихотом, Тореадором, безымянной танцовщицей фламенко стали символами испанской культуры, испанской души (и задали тему определенных разделов «Образов Испании» в Пушкинском музее).
Прекрасный эскиз костюма Кармен 1967 года Бориса Мессерера кураторы выставки показывают в каталоге, специально изданном к этому событию. К сожалению, его не удалось показать в зале, но там можно насладиться работами Александра Головина, Наталии Гончаровой, Павла Челищева, Александры Экстер, Федора Федоровского и других художников.
Теперь этот образ вновь и вновь переосмысляют новые исполнители, привнося в него что-то индивидуально-неповторимое.
Героиня нашей истории, Мария Александрова, рассказывает: «Феноменальная, гениальная оркестровка Родиона Щедрина и прочтение Проспера Мериме Альберто Алонсо — совершенно современный взгляд на особенный женский архетип, который свободно выбирает, как проживать эту жизнь. Либо с Коррехидором, который представляет власть и государство, либо с Тореадором, который представляет славу и деньги, либо выбрать Хозе — чистую любовь. Она играет ими как кошка с мышкой и в конце благодарит Хозе за то, что он освободил ее от этого замкнутого круга, игры, из которой она сама выбраться не может. Это невероятный флер Испании в прочтении Майи Плисецкой, таком плотном, таком уверенном: никто не мог ходить с пятки на балетной сцене, как это делала она. И безусловно, никто не будет ближе, лучше, ярче, чем Майя Михайловна. Еще такое точное попадание в архетип — это, конечно, феноменально».
Пушкинский музей показывает русский взгляд на Испанию через работы живописцев и графиков, для которых этот пленительный солнечный край стал местом отдыха и открытий, источником вдохновения и обновления. Интересно, что и зритель, приходящий на выставку, с каждым новым взглядом на полотна и переживанием уже своих эмоций будто дополняет и без того яркий, разнообразный, звучный испанский образ. Который благодаря этому сотворчеству продолжает расцветать новыми красками, прирастает дополнительными деталями, усложняется в своей исключительной исключительности и одновременно абсолютной узнаваемости.
Так и фотоистория, и наш рассказ, и беседа с куратором и героями стали еще одной составляющей прекрасного и манящего, знойного и звонкого, узнаваемого и обновляющегося, бесконечно прекрасного русского мифа об «Образах Испании».
«Неведомый северу танец» (А. Блок, «Испанке», 1912), своеобразная квинтэссенция испанской сущности, телесное выражение испанского характера — это не только национальный фламенко или стилизованное переосмысление характерных поз, движений и взглядов в классическом балете, это и пугающий танец тореадора и быка, и словно танцевальное шествие донкихотствующих мечтателей, и напряжение эмоционального диалога собеседников, словно партнеров в танце, когда весь мир сжимается до точки в темном пространстве, будто горошины на шали с бахромой таинственной испанки Блока, Гончаровой или Бизе-Щедрина.
Образы: Модный Дом EDEM LEFFERS Гаффер: Александр Северинов и Артем Князев ( Kilowatt Light) MUAH: Ольга Биль
Благодарим Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина за помощь в создании материала.
