Нуриевский фестиваль. Обзор

История фестиваля в Казани началась в 1987 году. Позже, в 1992-м, в свой единственный приезд в родную страну после побега Рудольф Нуреев дирижирует здесь спектаклем «Щелкунчик» (солировали Надежда Павлова и Андрей Куделин). В этот же вечер он разрешает дать проекту свое имя. С тех пор ежегодный смотр в Казани называется «Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева» — через «И» —именно так принято произносить фамилию культового танцовщика на родине его мамы. 

Юбилейный XXXV сезон фестиваля начался с премьеры балета «Щелкунчик» в редакции Владимира Яковлева. В основе — версия Василия Вайнонена. В Казани ее сократили до двух актов, что сразу облегчило материал для детей. Как ни крути, юному зрителю высидеть трехчасовой монолит трудно, пусть даже это и рождественская сказка. Все главные вехи новогоднего балета сохранены, включая вечер в доме Штальбаума, танцы игрушек Дроссельмейера, борьбу с мышами, вальс снежинок, вальс цветов и большой свадебный дивертисмент.

Хореографический текст Вайнонена Владимир Яковлев оставил практически неизменным. Лишь сцена схватки Щелкунчика и войска Мышиного короля насыщена темпераментным и динамичным рисунком, отчего становится понятно, почему мыши наводят такой ужас на героев сказки и почему для победы над ними необходимо недюжинное мужество. В спектакле, наряду с профессиональными артистами, принимают участие дети — ученики Казанского хореографического училища. Такое решение всегда делает мизансцены живыми и непосредственными, а еще между строк напоминает: «Щелкунчик» — это сказка для детей и взрослых.

За сценографию и костюмы отвечал художник Анатолий Нежный. В новой версии балета он соединил сказочный книжный мир Гофмана и эпоху Директории, которая определяла тренды времен писателя. Таким образом, по словам самого художника, в спектакле воссозданы «гофманианские параллельные миры», где реальность перетекает в фантазию и наоборот. В оформлении Нежного кукольный механический дворец из первого акта становится дворцом сказочного Конфитюренбурга во второй части, елочный шар — воздушным кораблем для Маши и Принца, плащ Дроссельмейера — крыльями совы. Так обычный дом Штальбаумов превращается в необъятный и яркий мир красивого волшебства, на которое нам сразу намекает Нежный: суперзанавес спектакля сделан в виде огромных книжных шкафов или города из книг.

Для нового «Щелкунчика» в театре сшили более ста костюмов в духе времен окончания французской революции, когда фасоны уже избавились от излишнего декора и вычурности. Главным вдохновением для художника послужили старинные гравюры. И действительно, наблюдая за приемом у Штальбаумов, мы оказываемся будто внутри жанровой живописи, тот же вальс цветов мелодией напоминает милые пасторальные сцены западноевропейских полотен. 

Премьеру показывали в два вечера. В первом составе в главных партиях вышли прима Казанского театра Кристина Андреева и звезда Большого Семен Чудин, влетевший в спектакль на замену травмированного премьера Олега Ивенко. Второй каст возглавили солист Вагнер Карвальо и прима Аманда Гомес — оба выпускники бразильского филиала Московской академии хореографии и победители шоу «Большой балет» 2018 года. Кроме того, что обаятельной бразильянке очень идет партия Маши, она продемонстрировала идеальный баланс, чистые позиции и аккуратные деликатные руки, да и в целом роль сделана ею в стиле и с большим вкусом. Вагнер же, как и положено Принцу и учтивому партнеру, стал ее опорой, не забывая по-премьерски выполнить свои вариации. Несмотря на волнение, труппа сразу показала и четкость кордебалета, и необходимые для программы заноски и мягкие кисти рук. В номерах дивертисмента нельзя равнодушно смотреть на крайне заметных Алессандро Каггеджи с безупречным пируэтом и ловкого Фаяза Валиахметова в китайском номере. 

Зерно программы фестиваля — это спектакли, в которых когда-то на разных сценах мира выходил сам Рудольф Нуреев. В этой связи большую часть смотра занимают классические хиты: «Спящая красавица», «Жизель», «Дон Кихот», «Лебединое озеро», «Корсар» и «Баядерка». Тем не менее афиша разбавлена эксклюзивами казанской сцены — это «Золотая Орда» Резеды Ахияровой в хореографии Георгия Ковтуна 2013 года и балет Владимира Васильева «Анюта». Если первый не идет вообще нигде (кстати, мы про него расскажем в отдельной рецензии), то второй значится в Пермском театре и вот-вот появится в Большом.

Не просто проконтролировать показ «Анюты» на фестивале, но и выйти в партии Петра Леонтьевича, приехал сам Владимир Викторович Васильев. Для тех, кто не успел озаботиться билетом на спектакль при участии мастера, театр устроил открытую репетицию. Зрители могли наблюдать за легендой во время генерального прогона — поистине уникальное событие. Главную партию Анюты с длинными арабесками и воздушными позами исполняла балерина из Пермского театра, выпускница Пермского училища Булган Рэнцэндорж, гротескного Модеста Алексеевича — артистичный солист Большого Вячеслав Лопатин, а влюбленного нежного студента — молодой премьер казанской труппы Ильнур Гайфуллин. 

Кастинг Нуриевского фестиваля всегда мог похвастаться россыпью звездных имен. В разные годы в Казань в эти даты приезжали Ульяна Лопаткина, Светлана Захарова, Наталья Осипова, Виктория Терешкина, Фридеман Фогель, Мэтью Голдинг и Николай Цискаридзе. В этом году гест-лист вспыхивал именами Оксаны Кардаш (Жизель), Екатерины Крысановой (Аврора), Семена Чудина (Дезире), Ивана Михалева (Альберт), Ивана Васильева (Базиль), Екатерины Первушиной (Китри), Ксении Шевцовой (Никия), Кимина Кима (Солор), Екатерины Борченко (Медора), Павла Савина (Конрад), Дениса Родькина (Зигфрид) и Элеоноры Севенард (Одетта-Одиллия). 

В каком-то смысле все еще премьерной оказалась и «Спящая красавица»: двухактную облегченную редакцию Владимира Яковлева впервые показали только в прошлом году — и тоже в сценографии Анатолия Нежного. Первый акт художник решил в стиле эпохи Людовика XIV с кринолинами и огромными париками, а уже второй, спустя 100 лет после сна Авроры, — в духе двора Людовика XVI. Одно из ноу-хау местной версии — фея Карабос. Здесь она далеко не жуткая старуха, наводящая страх одним своим образом. «Феи не стареют», — говорит худрук балетной труппы и назначает на эту партию красавицу-балерину. Олеся Пичугина в черном трико, пуантах и пачке обольщает одновременно и чувственной яростью, и эксцентричностью. Владимир Яковлев вообще любит вводить в классические спектакли неожиданные элементы: в третьем акте его редакции «Дон Кихота» оркестр делает паузу на несколько минут, а в это время на сцене артистка фламенко бьет каблуками чистое испанское zapateado, срывая аплодисменты.

Редким получился показ балета «Жизель». Прима-балерина Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данчекно Оксана Кардаш не просто точно попадает в образ: вся ее роль сделана из тончайших нюансов и деталей, которые дают партии в ее исполнении неуловимые индивидуальные штрихи. Совершенная техника с полной драматической отдачей приносят исключительный результат: Кардаш, пожалуй, одна из лучших сегодня Жизелей — с легкостью прыжка, с уместным артистизмом в сцене сумасшествия, с совершенной бесплотностью в образе лесного духа. При этом все артисты — от премьера МАМТ Ивана Михалева, исполнявшего Альберта, продемонстрировавшего идеальные французские заноски, или казанского премьера Михаила Тимаева (Ганса) до вилис — танцевали с полной театральной органикой. 

Для фестиваля в Казани с труппой в 80 артистов характерно показать не только отточенный кордебалет, но и практически всех танцовщиков в самых разных партиях. Мы видим приму Аманду Гомес в заглавной роли в «Щелкунчике», а спустя два дня в дебюте Мирты с виртуозным па-де-бурре. Вагнера Карвальо — в партии Принца, а через день наблюдаем легкость прыжка его порхающей Голубой птицы. Затем игривого и легкого Амурчика в «Дон Кихоте» с выразительными позировками в исполнении изящной японки Маны Кувабары, которая практически тут же выходит в классическом па-де-труа в «Лебедином озере». Если не пропускать спектакли смотра, то быстро начинаешь узнавать и обожаемого публикой Фаяза Валиахметова — ему отдают характерные или комичные партии в духе Санчо Панса или Кота в сапогах. Нечасто труппа может похвастаться такой палитрой индивидуальностей.