Заслуженный артист РФ
Как и когда Вы пришли в «Кремлевский балет»?
Впервые я столкнулся с труппой «Кремлевского балета», когда Андрей Борисович Петров пригласил Юрия Николаевича Григоровича поставить его версию балета «Ромео и Джульетта» (премьера в Государственном Кремлевском дворце состоялась 20 апреля 1999 года. — Прим. ред.). В то время я еще был артистом Большого театра, и Юрий Николаевич позвал меня ассистентом для переноса спектакля. Хочу отметить, что Андрей Борисович совершил большой и важный шаг: он первым обратился к Юрию Николаевичу после длительного отсутствия его и в Большом театре, и в московском балете вообще, для постановки новой редакции «Ромео и Джульетта».
Над спектаклем мы работали долго, кропотливо, и это было невероятно интересно! Сначала мы посмотрели труппу в действии — на спектакле «Руслан и Людмила», где Людмилу исполняла Наташа Балахничева. После этого у нас не было сомнений, кого утвердить на премьеру Джульеттой. Это было очевидное решение. Позже Андрей Борисович пригласил меня в «Кремлевский балет» в качестве педагога-репетитора.
Кроме того, я снова ассистировал Юрию Николаевичу при постановке «Ивана Грозного» на кремлевской сцене (премьера в Государственном Кремлевском дворце состоялась 17 октября 2001 года. — Прим. ред.) Хочу уточнить важный момент: Юрий Николаевич никогда не копировал свои балеты точь-в-точь. При переносе на другую сцену он всегда лично вносил коррективы, учитывая ее размеры, особенности труппы и индивидуальные качества главных исполнителей. Так было и со спектаклями для «Кремлевского балета»: и с «Ромео», и с «Грозным», и впоследствии с «Корсаром».
Вы были ассистентом и во многих спектаклях Андрея Борисовича Петрова.
Хочу начать с того, что, когда я пришел в театр «Кремлевский балет», здесь уже работали выдающиеся артисты: Екатерина Максимова, Ксения Рябинкина, Ирина Рахманинова, Татьяна Розанова, Ольга Голова, Людмила Чарская, Владимир Кошелев, Андрей Кондратов, Петр Хомутов и многие другие — кого-то, возможно, я сейчас и забыл назвать. Все они были артистами Большого театра, людьми, которых Андрей Борисович хорошо знал, с которыми он работал, с которыми была прожита сценическая жизнь, которым он доверял. Он с гордостью говорил: «На меня работает весь Большой театр!» Это была своего рода шутка. Но... мы понимали друг друга.
Мы мыслили одинаково, росли на одном репертуаре. Думаю, Андрей Борисович был рад моей помощи. Конечно, у нас бывали точки расхождения, но он всегда оставался мастером, а я — всего лишь его подмастерьем.
Валерий Викторович, Вы работаете и с кордебалетом, и с ведущими солистами. Есть ли различие в подходе?
Мне в этом очень помог опыт, который дал мне Юрий Николаевич. Он преподал мне отличный урок во время переноса его спектаклей на разные сцены нашей страны и мира. Он позволял переносить текст и работать не только с кордебалетом, но и с персонажами, и с ведущими солистами. Я присутствовал на репетициях, когда работал и показывал он сам и Наталья Игоревна Бессмертнова. Именно на этом я учился.
Это действительно разная, но в равной степени интересная работа. Для меня первые солисты... это вечный урок! Как говорила Екатерина Сергеевна, ты всегда учишься у своих же учеников. Потому что они постоянно ставят тебя перед новыми вопросами, дают тебе повод для размышлений, и с их помощью ты открываешь новые грани партий. А когда ты, как педагог, с солистом на одной волне, находишь ту вершину взаимопонимания — это вообще огромный подарок судьбы!
Что касается кордебалета, да, твоя обязанность — выстроить их, вышколить, чтобы исполнение было единым. Но... в каждом лебеде сидит живой человек. Пусть это даже последний лебедь, но это живая женщина, живая душа. Поэтому очень важно ценить в каждом артисте кордебалета его личность и дать ей возможность раскрыться!
Можете рассказать про кого-то из артистов, с кем Вы работали?
Я не думаю, что кого-то стоит выделять, потому что у нас все работают честно, каждый — по мере своих возможностей. Более того, у кого не хватает изначально физических данных, все равно подтягиваются до более высокого уровня исполнения.
Некоторое время Вы были заведующим труппой «Кремлевского балета».
Сразу скажу, это была наша чистая договоренность с Андреем Борисовичем. Возможно, возникли какие-то штатные сложности, и ровно на сезон он меня попросил совмещать эту должность с обязанностями репетитора. Заведующий труппой — это очень сложная и ответственная работа. Она менее творческая, больше хозяйственная, если можно так сказать. Но все равно было интересно, потому что я узнавал людей, с которыми работал в зале, с другой стороны. Когда возникали бытовые вопросы, артисты раскрывались по-новому. Приходилось вести себя дипломатично.
После ухода из жизни Андрея Борисовича Петрова Вам пришлось доводить его последний спектакль до премьеры. Насколько это было сложно?
«Клеопатра» была полностью поставлена и даже снята на видео — правда, в банкетном зале, не на сцене. Это была, конечно, рабочая версия. Когда же мы вышли на сцену с декорациями, пришлось вносить коррективы. Но, как я уже говорил, мы хорошо понимали замысел Андрея Борисовича и были с Александрой Сергеевной (Александра Тимофеева была назначена главным балетмейстером после Андрея Петрова. — Прим. ред.) изначально плотно включены в постановочный процесс. Мне кажется, мы двигались в том направлении, которое задумал Андрей Борисович. И нам повезло, что нам дали довольно много сценических репетиций. Думаю… у нас получилось.
Что для Вас «Кремлевский балет» сегодня?
«Кремлевский балет» — это прежде всего большая часть моей жизни. Я люблю этот театр, хотя эта любовь пришла не сразу: нужно было освоиться, прижиться и все понять.
Сейчас наш театр занимает очень хорошее положение среди московских музыкальных театров. Может, кому-то нравится, кому-то нет — это вопрос субъективный. Но театр утвердился, и его уже нельзя не замечать. Тем более что, имея небольшую труппу, основу нашего репертуара составляют масштабные спектакли, а значит, нагрузка у каждого артиста возрастает в разы. Мы показываем большие полотна, которые вызывают у публики живой отклик — где есть и сопереживание, и смех, и слезы. В нашем репертуаре есть постановки и для детей, и для взрослых. А в основе музыкальной составляющей наших балетов лежит классическая русская и европейская музыка.
Да, возможно, нам не хватает современной хореографии, которая иногда превалирует в других театрах. Но все равно основой основ для нас была и остается классика.
«Кремлевский балет» сейчас... Уходят некоторые спектакли, заканчивают творческую карьеру артисты, меняются педагоги. Я, бывает, иногда грущу о том, что уходит прошлая эпоха... Но, с другой стороны, театр — это не архив, он должен развиваться. Перемены неизбежны. А что будет дальше — покажет время.
