Нелли Образцова: Я окончила Пермскую балетную школу, приехала в Ленинград к Дудинской Наталии Михайловне и еще год стажировалась у нее в Академии Русского балета им. А.Я. Вагановой. После этого был выбор: либо Мариинский театр, либо Михайловский. Я выбрала второй вариант в надежде, что там дольше протанцую. И не ошиблась, я проработала в Михайловском 22 года. Очень хороший театр со своим репертуаром, совсем не похож на Мариинку: у него есть свой почерк и свой характер.
Я все 22 года протанцевала артисткой кордебалета, муж тоже был артистом балета. В 24 года я родила Женю, и она с семи месяцев находилась в театре. Ей нравился балет, но она не думала маниакально: «Я буду балериной». Она любила петь, танцевать и изображать что-то, поэтому я хотела, чтобы она в будущем попробовалась в театральный вуз. В десять лет отвела ее в балетное училище, надеясь, что не возьмут, ведь я знала, какой это адский труд. Но ее взяли.
Первоначально ей, конечно, не нравилось. Какому нормальному ребенку понравится по полтора часа стоять у станка? Я билась с ее ленью, уговаривала. Думали с мужем: зачем мучать ребенка, может забрать ее оттуда? Тут мне посоветовали в театре педагога — Николая Ивановича Тагунова. Сказали, если у него не получится, то ни у кого не получится. Он нашел к ней довольно строгий подход. С оценки 3 она выросла до 4+ по классике. И вот тут выросли крылья, Женя поняла, что у нее есть данные и она может добиться результатов. В 13 лет из жуткого лентяя произошло превращение в жуткого фанатика. Так по сей день она и вкалывает.
После окончания академии я не знала, что будет дальше, думала, попадет в кордебалет Мариинского. При этом у меня было интуитивное ощущение чего-то большего. Мне кажется, каждый родитель знает про своего ребенка все.
Сложно ли быть мамой балерины? Я свой путь пробежала, а теперь вот Жени. Бегу рядом.
Евгения Образцова: В детстве мама брала меня на спектакли. Пока она была занята, за мной никто не смотрел, и для меня открывался неизведанный мир. Я ходила одна по театру, такая своеобразная экскурсия. Сначала шла в большие душевые, где, как мне казалось, живут какие-то крысы, и мне надо было обязательно их разыскать. Потом я ходила по балетным залам: очень хорошо помню запах мокрого дерева, только что там прошла репетиция, душно, валяются балетные атрибуты… Бегала, на станках висела, как обезьянка. Следом наверх, туда, где осветительные приборы. Вход воспрещен, но я заходила, одна, что было крайне опасно. И вот я поднимаюсь, вижу сцену сверху, как осветители. Затем гардероб, где висят костюмы, я любила в них нырять с разбега, они висели плотно и держали меня. Я укладывалась в мягкие ткани, рассматривала разноцветные камешки, которыми расшита одежда, выискивала их там на полу. Если кто-то заходил, я просто погружалась поглубже: «Здесь кто-то есть?» Я молчала, лежала в костюмах не шелохнувшись. Притворялась, будто я одна в театре.
Помню, что в училище меня взяли условно, исключительно потому, что мои родители — артисты балета. Мне тогда еще было все равно: я совершенно не представляла, какая это сложная профессия. В первом классе я получила низкую оценку. Это ничего, собственно, не означало, но помню, что мама с папой расстроились. Мы ехали домой с экзамена, и они между собой обсуждали, забрать меня из училища или нет. И в этот момент меня переклинило в лучшую сторону. «Я же не слабак, я все могу!» — подумала я. Мне кажется, родители специально так подстроили этот разговор, чтобы я их услышала и взбунтовалась.
Все изменилось. Я стала стараться, поняла, что для всего нужно усилие, которого раньше не прикладывала. А потом мама отдала меня еще и на дополнительные занятия к Николаю Ивановичу Тагунову, который все поставил на свои места. Я не могу даже передать словами, как он меня муштровал. Это был мудрый человек с уникальным чувством юмора. Он делал замечания так остроумно, что было и смешно, и хотелось немедленно свою ошибку исправить.
Конечно, мама меня всегда поддерживала, но она точно не тот человек, что хвалит в любой ситуации. Мама критиковала очень откровенно. Поначалу я обижалась, ведь от нее я хотела получать только одобрение. Но это помогло осознать, что ты не можешь делать только успехи, иногда бывает и регресс, поэтому нужно стараться держать себя в тонусе.
Сейчас в основном она меня все-таки хвалит. Во-первых, я уже не ребенок, и я сама понимаю, что было хорошо, а что плохо. А во-вторых, мама знает, насколько я самокритична.
